Османская империя в годы Первой мировой войны
К 100-летию начала Первой мировой войны24.11.2014
Начавшись как война профессиональных армий, Первая мировая превратилась в войну народов, а завершилась гибелью империй, гражданскими войнами, всплеском ненависти и вкусом к жестокости, определившим историю всего двадцатого столетия. Османское государство разделило участь многих стран, как победивших, так и проигравших в этой войне.
Мультиконфессиональное Османское государство – одна из крупнейших империй II тысячелетия н. э. Как и империей Габсбургов, ею длительное время управляла одна династия: семейство Османов сохраняло трон на протяжении 644 лет – с 1280 по 1924 гг.
Империя состояла из различных «неравноценных» частей. В период своего наивысшего могущества, приходящегося на конец XVII в., империя занимала обширные пространства на западе евразийского и на севере африканского континентов.
Центр империи находился на двух полуостровах – Балканском и Анатолийском, а основная территория простиралась на юг по двум направлениям: к Аравийскому полуострову и к северу Африки. Значительную часть империи составляло морское пространство.
«Могущество и сила верховной власти в войске, войско существует казной, казна собирается с поселян, существование же последних обусловливается справедливостью» – эта концепция, воспринятая в Аббасидском халифате от персов, несколько модифицированная в XII–XIII вв.
Империя, соединившая в себе разнородные культурные традиции, построенная на принципах корпоративности социальных институтов, вмещающая многообразие религиозных практик, неизбежно стремилась к сохранению внутреннего равновесия в обществе. Залогом существования такого культурного пространства было поддержание порядка и спокойствия среди общественных страт. В случае нарушения привычного хода событий все усилия направлялись на восстановление прежнего равновесия. Это выражалось в форме проведения «традиционных реформ», целью которых было возвращение к прежней стабильности и упорядоченности.
На рубеже XVIII–XIX вв. империя, переживавшая затяжной внутренний структурный кризис, столкнулась с новой для себя ситуацией – складывание мировой экономической системы и развитие национальной идеи. Эти факторы, несмотря на определенный резерв модернизации, заложенный в традиционных институтах империи, окончательно разрушили баланс сил как внутри государства, так и на внешнеполитической и экономической аренах.
Первая мировая война
Начавшись как война профессиональных армий, Первая мировая превратилась в войну народов, а завершилась гибелью империй, гражданскими войнами, всплеском ненависти и вкусом к жестокости, определившим историю всего двадцатого столетия. Османское государство разделило участь многих стран, как победивших, так и проигравших в этой войне.
Турецкое правительство объявляет войну Антанте
Османская империя в годы Первой мировой потеряла погибшими в сражениях и умершими от болезней порядка 800 тыс. человек. Общие потери всех сторон в Первой мировой войне составили около 10 млн. убитых и до 20 млн. раненых. Германия потеряла 2 030 тыс. человек убитыми и умершими, Австро-Венгрия – 1,1 млн., Болгария – 90 тыс., Франция лишилась 1 400 тыс. человек, Англия – 715 тыс. человек, а ее доминионы – 200 тыс. Потери Италии составили 580 тыс.
«Грозный» и «Пони»
12 ноября 1914 г. Османская империя призвала мусульман к «священной войне» против держав Антанты. Османские сухопутные войска (всего около 800 тыс. чел.) были развернуты: 1-я, 2-я и 5-я армии – в районе проливов, 3-я – в Восточной Анатолии (Турецкая Армения), 4-я – в Сирии и Палестине, 6-я – в Месопотамии. Верховным главнокомандующим номинально числился султан Мехмед V, но фактически им был военный министр Энвер-паша; начальник Штаба – германский генерал Ф. Бронзарт фон Шеллендорф.
Выступив на стороне Германии, Османское государство в годы войны во многом согласовывало свои действия с Генеральным штабом германской армии. Кроме того, османская армия готовилась и оснащалась с помощью германских инструкторов и военной техники.
Германские офицеры возглавляли подразделения и соединения, участвовали непосредственно в боевых действиях в боевых порядках османской армии. В качестве примера такого участия можно упомянуть немецкие военные корабли, включенные в состав османского черноморского флота: линейный крейсер «Гёбен» («Goeben») и легкий крейсер «Бреслау» («Breslav»). Эти корабли 10 августа вошли в Дарданеллы.
Линейный крейсер «Гёбен»
Чтобы избежать их возвращения в Средиземное море или интернирования, германский посол «предложил» османскому правительству в течение 24 часов решить вопрос о «покупке» кораблей, что и было сделано. На обоих кораблях были подняты османские флаги. «Гёбен» получил название «Явуз» в честь одного из самых известных османских султанов – Селима I (1512–1520). В переводе с османского «Явуз» означал «Грозный». Легкий крейсер «Бреслау» стал именоваться «Мидилли» – «Пони».
Появление «Явуз» и «Мидилли» в водах Черного моря не только стало знаком присоединения Османской империи к Германии, но и в практическом смысле изменило баланс сил.
Легкий крейсер «Бреслау»
Теперь русскому флоту приходилось считаться с османским флотом в зоне проводимых операций. «Явуз» и «Мидилли» с другими кораблями османского флота совершали многочисленные рейды на военно-морские базы Одессы, Севастополя, Феодосии, Новороссийска и действовали на коммуникациях, уничтожая транспорты, но избегая решительного боя с русскими кораблями. Линейный крейсер «Явуз», терроризировавший своими налетами черноморское побережье России, подорвался на минах, выставленных у пролива Босфор потомком османского паши Александром Колчаком.
Кавказский фронт
Один из наиболее важных фронтов для османской армии оказался и наиболее проблематичным. Здесь произошло несколько решительных сражений с войсками русской Кавказской армии.
Первоначальные успехи второй половины октября (начала ноября) 1914 г., обернулись драматическими поражениями частей 3-й османской армии (командующий – военный министр генерал Энвер-паша, начальник штаба – немецкий генерал Ф.
Бронзарт фон Шеллендорф) под Сарыкамышем в январе 1915 г. Командование 3-й османской армии решило окружить и уничтожить главные силы Кавказской армии (Сарыкамышский отряд) с целью последующего захвата Карса.
Османская армия состояла из 9-го, 10-го и 11-го пехотных корпусов, 2-й кавалерийской дивизии и курдского кавалерийского корпуса. Им противостояли отдельные отряды частей Кавказской армии, к которым присоединились силы с других участков фронта и из армейского резерва. 9 (22) декабря 9-й и 10-й турецкие корпуса перешли в наступление и, оттеснив вшестеро слабейший по численности Ольтинский отряд генерала Н.М. Истомина, 12 (25) декабря заняли Бардус, а затем повернули на Сарыкамыш. Во время наступления османские корпуса понесли большие потери, чему способствовали морозы. С фронта начал наступление 11-й турецкий корпус, и Сарыкамышский отряд отошел к государственной границе. Для обороны Сарыкамыша была направлена часть сил с фронта и из армейского резерва. До их подхода Сарыкамыш упорно оборонял малочисленный сборный отряд полковника Букретова, с 14 (27) декабря оборону возглавил генерал М.
Позиции русских войск под Сарыкамышем
20 декабря (2 января) русские войска заняли Бардус, а 22 декабря (4 января) окружили и взяли в плен весь 9-й османский корпус. Остатки 10-го корпуса отступили на исходные позиции.
К 4–6 (17–19) января русские войска полностью восстановили положение. Потери 3-й армии составили около 70 тыс. чел. (из 90 тыс.), русских – около 20 тыс. чел. Последующие сражения в ходе Алашкертской, Хамаданской, Эрзерумской и Трапезундской операций 1915–1916 гг. обернулись рядом поражений османских войск на Кавказе, в Восточной Анатолии и приграничных с Персией областях.
Дарданелльская операция 1915 г.Галлипольская операция, действия англо-французского флота и десантных войск 19 февраля 1915 – 9 января 1916 г. во время Первой мировой войны имели целью овладение Дарданеллами, Босфором и Константинополем, вывод Османской империи из войны и восстановление связи с Россией через Черное море.
С 19 февраля англо-французская эскадра (11 линейных кораблей, линейный крейсер, 4 крейсера, 16 эсминцев и др., позже до 18 линейных кораблей, 12 крейсеров, 40 эсминцев и др.) бомбардировала османские форты, однако ее попытка прорваться 18 марта через проливы окончилась неудачей с потерей 3 кораблей. Тогда было решено захватить Галлиполи десантом.
25 апреля десант (4,5 дивизии – свыше 80 тыс. чел., 178 орудий) под командованием английского генерала Я. Гамильтона и французского генерала А. д,Амада, потеряв 18 тыс. чел., высадился на Галлипольском полуострове, у Седдюльбахира и севернее. Попытки расширить плацдарм остались безуспешными вследствие упорного сопротивления османских войск (5 дивизий) под командованием германского генерала Лимана фон Сандерса. Наступательные действия англо-французских войск в апреле-июне также окончились неудачей. В начале августа союзники увеличили силы до 12 дивизий и 6–10 августа предприняли новое наступление и высадили 7 августа десант в бухте Сувла, но и эти удары были отражены османскими войсками (15 дивизий).
Ко времени этой операции относится красивая легенда о действиях генерала османской армии Мустафы Кемаля. Поднимая своих солдат в атаку, он обратился к ним с речью: «Я не приказываю вам наступать, я приказываю вам умереть».
Надежда на «Молниеносного»
24 июня 1917 г. в Аллепо была сформирована группа армий («Yıldırım Orduları Grubu») под общим командованием германского генерала Эриха фон Фалькенхайна (1861–1922).
В немецком варианте эта группировка более известна как «Heeresgruppe F». Она должна была контролировать Палестину, Сирию и Ирак. Название для этой группировки было выбрано по имени османского султана и, судя по всему, не случайно. Османский султан Баязид I (1389–1402) вошел в историю под прозвищем «Yıldırım» – «Молниеносный» – за свои стремительные рейды. Он вступил на трон после гибели своего отца Мурада I (1362–1389) на Косовом поле от руки сербского воина.
Баязиду пришлось противостоять многочисленным внутренним врагам, восстанавливать власть на отложившихся землях, отражать наступления крестоносцев. Название для группы армий, сражавшихся с союзными войсками и поддержавшими их арабскими ополчениями, было весьма символично. Вот только не вспомнили, что Молниеносный султан в 1402 г. был разбит войсками не менее молниеносного Тамерлана и закончил жизнь в плену, а османское государство было фактически уничтожено.
Последнее свое сражение группа армий, которой с февраля 1918 г. командовал немецкий генерал Лиман фон Сандерс, приняла на Сирийском фронте. Здесь османским войскам противостояла британская армия генерала Э.Г.Алленби и арабская армия под командованием эмира Фейсала и английского разведчика полковника Т.Э.Лоуренса (всего 105 тыс. чел., 546 орудий). Группировка «Молниеносный» имела три армии (4-ю, 7-ю и 8-ю; всего 34 тыс. чел., до 330 орудий). Наступление союзников началось 19 сентября 1918 г. Прорвав оборону противника и выдвинув в его тыл конные части, союзные войска заставили 8-ю и 7-ю османские армии капитулировать; 4-я османская армия отступила.
С 28 сентября по 27 октября союзники заняли Акку, Дамаск, Триполи и Халеб.
7 ноября 1918 г. командование группой армий «Молниеносный» принял Мустафа Кемаль-паша и пробыл в этом качестве 8 дней.
Мустафа Кемаль-паша — командующий армией. 1918 год
Историческая правда зависит от того, что общество предпочитает помнить и что оно предпочитает забыть. Забытые страницы истории переплетены в один том с отредактированными страницами мифологизации и пустыми страницами забвения.
Не все солдаты преданы земле с полагающимися для них почестями, далеко не осмыслены события той войны, не все архивы прочитаны, не все имена выбиты на граните… Значит, война продолжается. Что предпочитаем помнить мы о той забытой Мировой, что предпочтем забыть? История – это, безусловно, искусство помнить, но также и искусство забывать.
Вражда, ненависть, жестокость, павшие на полях сражений – сражений в широком смысле. Что из этого ряда останется в памяти, а что будет «забыто»? Для последней битвы Османской державы – это 800 тыс.
погибших в боях; ровно столько находилось в армиях перед войной. Это многие тысячи убитых в гражданской войне и отдавших жизнь за независимость.
Традиционно таких павших называли шахидами – мучениками, жертвами, павшими за веру. И мы уверены, что можно смело назвать жертвами этой войны всех, кого она поглотила: и мусульман, и христиан, и армян, и греков, и турок, и русских, и многих других. С этой войной закончилась история Османского государства и началась история государства Турецкого. Первая мировая война стала рождением собственно турецкой истории – истории отдавших свою жизнь за Родину.
Сергей Олюнин, кандидат исторических наук, доцент Белорусского государственного университета (Республика Беларусь)
Турция в Первую мировую: раздвоенность культуры памяти | История | DW
Двойственное восприятие прошлого нигде не отражается так отчетливо, как в отношении Турции к памятникам, посвященным событиям 1915 года. Один из них (четыре огромные прямоугольные колонны высотой в 42 метра, увенчанные каменной плитой) возвышается у входа в пролив Дарданеллы.
Там, где Эгейское море соединяется с Мраморным. Другой (скульптура разрубленного посередине человека) был установлен неподалеку от города Карс.
Две трагедии
Один повествует о военном успехе и героизме в сражении при Чанаккале на Галлипольском полуострове весной 1915 года. Британские и французские войска атаковали северное побережье, планируя двинуться на Стамбул (в то время — Константинополь). Поначалу удача действительно сопутствовала им, но затем они наткнулись на вражеские мины. Большинство кораблей флота нападающих было потоплено, пришлось отступить. Но Османскую империю победа не спасла: после войны она распалась. Печальный итог: более 100 тысяч убитых с обеих сторон и вдвое больше раненых.
1915 год: битва на Галлипольском полуострове
В 1200 километрах отсюда, на востоке страны, другой памятник, пусть и недолго, напоминал о неприглядных деяниях турков в Первую мировую войну: геноциде армян. В ноябре 1915 года, как только Османская империя вступила в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии, турецкие войска атаковали противника на Кавказе.
Нападавших ждал решительный отпор. Вся ярость османских войск обрушилась на армян, которые в надежде на обретение государственной независимости, поддержали российскую армию. Весной 1915 года, объявив армян виновниками поражения, отдельные полки османской армии совместно с отрядами полиции устроили на них настоящую охоту. В результате массовых убийств и изнурительных походов, по разным оценкам, погибли от 300 тысяч до полутора миллиона человек.
Министр обороны Турции Исмет Йылмаз возлагает цветы к памятнику погибшим солдатам
О самопожертвовании и жертвах
Монумент погибшим при Чанаккале установлен в северной части пролива Дарданеллы. Неподалеку расположено кладбище, где захоронены останки 600 солдат — жертв политической катастрофы, предотвратить которую они были не в состоянии, и за которую им пришлось поплатиться жизнью.
На одной стороне памятника выбит текст «Марша независимости». С 1921 года первые две строфы стали словами гимна Турции.
Они посвящены ужасам кровавой войны и предупреждают о последствиях военной катастрофы. Архитектурное сооружение, являющееся одновременно образцом монументальности и минимализма, свидетельствует о рождении нации из духа самопожертвования.
Но жертвами стали не только турки. Страдания других также запечатлелись в памяти потомков. В 1933 году основатель Турецкой республики Мустафа Кемаль, вошедший в историю как Ататюрк, произнес слова, которые позже выгравировали на памятнике, посвященном ему. «Мы не видим разницы между Джонами и Мехметами», — говорил он, имея в виду турецких, британских, австралийских солдат, павших в боях. — Теперь они лежат бок о бок в нашей земле. Матери, которые отправили сюда своих сыновей из дальних стран, утрите слезы. Ваши сыновья мирно покоятся на нашей груди».
О солдатах, погибших в битве за Дарданеллы, напоминает не только мемориал у входа в пролив, но и ряд других памятников. В 1973 году весь район был объявлен национальным парком. Ежегодно 18 марта здесь отмечают День памяти павших.
«Нет» — протянутой руке
Но о жертвах геноцида армян в Турции вспоминать не желают. В 2006 году, недалеко от города Карс скульптор Мехмет Аксой установил «Мемориал человечности». Разрубленная пополам фигура человека символизирует разные, конкурирующие между собой воспоминания, которые связывают турок и армян с темой геноцида. До сих пор каждая из стран чтит память только своих погибших.
«Мемориал человечности»
Скульптура Аксоя призывает к примирению: одна из «половинок» протягивает руку. Цель художника ясна: не пора ли поминать погибших вместе? Нет, был ответ премьер-министра страны Эрдогана, который назвал произведение «чудовищным» и «безобразным». И хотя в 2014 году Эрдоган сделал примирительный жест по отношению к армянам, но памятник это уже не спасло: его снесли в 2011 году.
Османская империя накануне Великой войны
В конце XIX — начале ХХ столетия Османская империя потерпела ряд серьёзных военных поражений, что обернулось потерей обширных территорий.
В разных концах империи набирал силу сепаратизм, а сами турки всё больше склонялись к пантюркизму, крайнему национализму и реваншизму. После прихода к власти в начале 1914 года у политического движения младотурок осталось меньше года на подготовку страны к новой большой войне. Целями Турции в новом конфликте был возврат утраченных территорий, восстановление внешнеполитического влияния и, по возможности, формирование на трупе России Великого Турана.
«Больной человек Европы»
К началу ХХ столетия в Европе намечались грандиозные перемены: окрепшая Германская империя, обладая мощным потенциалом и серьёзными потребностями, не могла более сосуществовать в мире с Францией, Великобританией и Россией на старых условиях. В надвигавшейся буре Османская империя, которая фактически разваливалась изнутри, собиралась принять непосредственное участие и даже извлечь из всего этого определённые выгоды. Перед началом Первой мировой войны в стране произошёл ряд событий, которые в значительной мере повлияли на неё изнутри, с одной стороны подорвав её силы, а с другой — поставив на рельсы подготовки к Первой мировой войне.
В XIX веке Османская империя столкнулась с глубоким кризисом, который в итоге привёл к её полному краху. Внутри государства регулярно вспыхивали восстания, в войнах с соседями оно почти всегда терпело поражения и уступало территории. Судьба империи решалась европейскими странами на различных конгрессах и конференциях, результаты которых постоянно унижали не способное им противостоять государство. Из-за внутреннего гниения ещё со времён Крымской войны Османская империя была прозвана «Больным человеком Европы».
Русско-турецкие войны потрепали Османскую империю особенно. В 1812 году была потеряна Бессарабия, а в 1829-м — территорию современных Армении и южной Грузии. Незначительные успехи в Крымской войне были перечёркнуты тяжелейшим поражением в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, по результатам которой Болгария, Румыния и Черногория получали независимость, Босния занималась австрийскими войсками, а Россия аннексировала Карс.
Регулярные поражения Османской армии на Балканах значительно усилили антитурецкий балканский национализм и желание нетурецких народов отделиться от Османской империи.
С 1882 года Британская империя заняла Египет, который с того времени находился под номинально властью Османской империи, а фактически контролировался Великобританией через оккупационное правительство. Для турок это было огромной утратой, с которой они так и не смогли смириться — сформированная непосредственно перед Первой мировой войной 4-я армия даже в официальных документах именовалась «Армией освобождения Египта». Помимо захвата Египта, Великобритания вела посредством переговоров с саудитами и хашимитами подрывную деятельность на Ближнем Востоке, подготавливая арабское восстание против османского владычества.
В 1908 году, после череды регулярных унижений Османской империи на международной арене, младотурки впервые получают власть в ходе революции и добиваются созыва парламента и принятия конституции. В 1909 году сторонники султана Абдула Хамида подняли мятеж, чтоб восстановить абсолютную власть султана, но мятеж был подавлен.
Абдул Хамид был низложен, и парламент избрал нового, более лояльного султана — Мехмеда V. Новый султан был номинальной фигурой, на самом деле вся власть в стране теперь принадлежала младотурецкой партии «Единение и прогресс».
Изначально младотурки пытались проводить либеральные реформы и говорили о достигнутом в ходе революции равенстве всех народов Османской империи, которое должно увенчаться созданием единой османской нации. Но в это же время, пользуясь слабостью империи, Австро-Венгрия окончательно аннексировала Боснию, Италия заняла остатки османских владений на севере Африки и часть островов в Эгейском море, а балканские народы в ходе Первой Балканской войны почти полностью «выдавили» империю из Европы. Идея формирования единой османской нации, только появившись, утратила актуальность, так как национальный состав населения империи из-за территориальных потерь становился всё более однородным.
Государство нуждалось в новой идеологии, и накануне Первой мировой войны такой идеологией становится пантюркизм – идея объединения всех тюркских народов в рамках единой страны с лозунгом «Турция – для турок!». Поскольку подавляющим большинством среди населения империи теперь были мусульмане, популярным был и панисламизм, который должен был сплотить исламские народы Османской империи под властью султана и одновременно халифа правоверных Мехмеда V.
Прямая дорога к большой войне
Когда в 1911 году Королевство Италия вторглось в турецкие владения на севере Африки, Османская империя не смогла дать адекватный отпор итальянскому экспансионизму. Лидеры младотурок Кемаль-паша и Энвер-бей пытались организовать оборону, чтобы остановить продвижение итальянской армии вглубь страны и предотвратить оккупацию Ливии, но в целом для Порты война оказалась провальной. Страна потеряла свои земли в Северной Африке и продемонстрировала всему миру военную слабость, что только сильнее разожгло балканский национализм и подогрело сепаратистские настроения внутри страны.
25 сентября 1912 года началась Первая Балканская война, к которой Османская империя после поражения в Ливии не успела подготовиться. Турки не успели даже провести мобилизацию, когда армии Балканского союза уже начали наносить им серьёзные поражения. «Причины наших неудач можно искать в плохом устройстве наших войск…» – писал генерал Махмуд Мухтар-Паша своему отцу, великому визирю Ахмеду. Когда зимой того же года, понимая бесперспективность продолжения войны, османское правительство захотело пойти на мир, вмешался Энвер-паша и отправил кабинет министров в отставку с такими словами:
Балканский Союз. Открытка 1912 года«Так как вы стоите за постыдный мир с уступкой Эдирне и почти всех европейских владений, а готовая идти на смерть нация требует войны, то от имени всей страны и армии предлагаю кабинету немедленно подать в отставку».
Война продолжилась, однако ненадолго. Болгары взяли Эдирне, за которым был уже Стамбул, и в 1913 году Османская империя была вынуждена подписать мир «на вечные времена».
Уже достаточно опытный в государственных переворотах Энвер-паша сумел извлечь выгоду и из поражения Османской империи: в стране был совершён очередной переворот. Теперь вся полнота власти была сосредоточена в руках младотурецкого триумвирата, который состоял из Энвера, Талаата и Джемаля.
Энвер сумел вернуть Эдирне обратно в состав Османской империи в ходе Второй Балканской войны. И получил в управление государство, которое изнутри раздиралось межнациональными конфликтами, ростом национализма и сепаратизма нетурецких народов, имело хроническую нехватку финансов, низкий уровень промышленного развития — и серьёзные внешнеполитические претензии.
Амбиции Турции включали в себя желание вернуть влияние на Балканах, возвратить в состав страны потерянные земли в Северной Африке – Египет и Ливию, расшириться на Кавказ и Крым и, по возможности, построить Великий Туран – тюркскую империю, политическую мечту младотурков. Реваншистские настроения среди турок, желание отомстить за все унижения их государства в XIX и в начале XX столетий были серьёзными мотивами и для правительства, и для народа принять участие в надвигающейся войне.
Понимая неизбежность войны, младотурецкий триумвират пытался подготовить к ней страну. Поскольку османская армия показала себя весьма плохо в годы итало-турецкой и балканских войн, было очевидным, что нужны серьёзные военные реформы. Проведение реформ требовало средств, а для участия в войне нужны были союзники. Решением и первого, и второго вопросов могла стать Германия, к которой склонялся триумвират. С немецкой помощью можно было попробовать вернуть утраченные владения.
Четверной союз — Германия, Австро-Венгрия, Болгария, Османская империяВоенные реформы действительно начались, и весьма серьёзную роль в их проведении сыграли германские инструкторы. Армия была организована по германскому образцу, улучшилось её техническое оснащение, большое внимание уделялось подготовке офицерского состава; в стране появились компетентные иностранные военные специалисты. Германская империя вложила немалые средства в развитие Османской империи, были улучшены старые и построены новые железные дороги, построены различные стратегически важные объекты для османской армии.
Планы
Определившись с тем, на какой стороне предстоит сражаться в будущем конфликте, Османская империя встала перед необходимостью разработки плана военных действий. Первый такой план был подготовлен германским полковником Фридрихом Бронзартом фон Шеллендорфом. Согласно этому плану, турецкие войска должны были сконцентрироваться на защите границ и укрепиться у Стамбула. 3-я армия по возможности должна была наступать в Восточной Анатолии, а 4-я армия — атаковать Египет. Предполагалось, что турки смогут отбить атаку на столицу и попытки высадки в Анатолии и успешно наступать на Кавказе, получая поддержку от местного мусульманского населения и пользуясь тем, что российская армия будет отвлечена на европейском фронте. А тем временем 4-я армия Освобождения Египта торжественно войдёт в Каир, так как Великобритания будет отвлечена войной с Германией.
Османская кавалерияПомимо этого, существовал также альтернативный план 2-го заместителя начальника Генерального штаба Хафыза Хаккы, который предусматривал агрессивное наступление всеми силами на Кавказе и в Персии.
Помимо этого, у Энвера-паши был и собственный план ведения войны, согласно которому он планировал совершить ошеломительную победу на Кавказе, поднять восстание мусульманских народов в России и продвигаться до Средней Азии, тем самым силой турецкого оружия создавая Великий Туран. Однако у Османской империи не было средств и сил на осуществление таких грандиозных наступательных планов, потому османский генштаб воспользовался планом фон Шеллендорфа.
2 августа 1914 года был подписан секретный германо-турецкий договор. Вложенных Германией капиталов не хватило, чтобы в короткие сроки подготовить Турцию к большой войне. После череды войн перед началом Первой мировой у младотурков не осталось времени на проведение более глубоких реформ и модернизацию экономики. У Османской империи не хватало живой силы, и при этом (при нехватке солдат!) были серьёзные проблемы с обеспечением армии. Сомнения германского генерала и военного советника в Османской империи Лимана фон Сандерса по поводу вступления Турции в Первую мировую войну были оправданы, как и оправдан был германский оборонительный план для Османской империи, который, возможно, и предотвратил её преждевременное поражение.
28 июля 1914 года началась Первая мировая война. Османская империя начала мобилизацию войск, хотя изначально заявляла о нейтралитете. Но уже 29 и 30 октября 1914 года османские ВМС подвергли бомбардировке Севастополь и Одессу, а османское духовенство призвало к джихаду против Антанты.
Османские войска в Алеппо, 1914 годОсманская империя была не готова к этой войне, и её правящие элиты об этом прекрасно знали. Однако, чувствуя ветер перемен в Европе, Османская империя не могла проигнорировать будущую войну, оценивая её как реальную возможность вернуть себе былое величие.
Литература:
Трагедия для Антанты — РИА Новости, 26.05.2021
В начале 1915 года главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич (дядя Николая II) сообщил, что посылает IV Сибирский и Гвардейский корпуса на Западный фронт вместо Кавказского, чтобы облегчить положение союзников, но взамен требует от них провести наступательную операцию в Турции.
Кроме того, британцам требовалось отвлечь германо-турецкие войска от Египта.В итоге на совещании военного министра Великобритании Герберта Китченера и первого лорда британского адмиралтейства Уинстона Черчилля было принято решение о начале десантной экспедиции в Дарданеллы, которую позднее английский адмирал Валис охарактеризовал, как одну из самых плохо подготовленных операций в мировой истории.
Она началась 19 февраля, когда англо-французский флот в составе 6 линкоров и одного линейного крейсера, начал обстрел османских фортов. Несмотря на то, что он продолжался весь день, существенных результатов это не принесло. Турки под командованием немецких офицеров не только огрызались артиллерийским огнём, но и умудрились нашпиговать пролив минами. В итоге, когда 18 марта вражеская эскадра повторила атаку, она потеряла несколько тяжелых кораблей и была вынуждена ретироваться.
Медленно и печально
Опыт Второй мировой войны показал, что десантные операции — как воздушные — так и морские, приносят успех только тогда, когда они тщательно подготовлены, проводятся неожиданно для противника и что немаловажно, в короткое время, не позволяющее врагу сконцентрировать силы для отражения атаки.
Дарданелльская операция развивалась медленно, поначалу будучи «детищем» лишь союзного флота. После отпора от береговых батарей, решено было задействовать и армию. 80-тысячный десант из британцев, французов, австралийцев и новозеландцев начал высадку на Галлиполийский полуостров и его противоположный азиатский берег лишь 25 апреля.
Турки отчаянно защищались, благо, их фактическим руководителем был немецкий генерал Отто Лиман фон Сандерс. Благоприятствовала обороняющимся и местность — они располагались на высотах и могли на выбор расстреливать десантников, которым небольщие пляжи не давали достаточного укрытия от убийственного огня.
Стояли насмерть
Вступление Турции в Первую мировую войну Текст научной статьи по специальности «История и археология»
Р. Р. Субаев (Москва)
Вступление Турции в Первую мировую войну
В статье делается попытка осветить некоторые обстоятельства вступления Турции в Первую мировую войну.
Особое внимание уделяется переговорам Энвер-паши с русским военным агентом М. Н. Леонтьевым 5 и 9 августа 1914 г. Ключевые слова: Первая мировая война, Турция, Энвер-паша, русская дипломатия, М. Н. Гирс, М. Н. Леонтьев.
Вопросы «сползания» Турции к войне со странами Антанты после 10 августа 1914 г. достаточно хорошо разработаны в литературе1. Но относительно событий 5-10 августа в историографии по-прежнему зияет лакуна. В отечественной историографии в отношении проблемы «пяти дней» все еще не преодолен налет сенсационности подачи фактов и облегченности выводов из их анализа. Западная историография тоже не дает однозначного ответа на эти вопросы. У. Трампенер, излагая и анализируя факты, допускает странную ошибку, непонятную для исследователя такого уровня. М. Аксакал тоже занимает в данном вопросе позицию, весьма напоминающую «фигуру умолчания». Остальные авторы либо касаются данного вопроса вскользь, либо не касаются вовсе.
Что же произошло между 5 и 10 августа 1914 г.
? В эти дни русским дипломатическим представителям со стороны турецкого руководства были сделаны предложения о заключении военного союза, которые, несмотря на настойчивые усилия русской дипмиссии, были отвергнуты руководством МИД. А 10 августа в Дарданеллы вошли германские корабли «Гебен» и «Бреслау», и ситуация коренным образом изменилась не в пользу России, хотя еще далеко не стала безнадежной.
На сегодняшний день в литературе эти события интерпретируются следующим образом. Во-первых, турки были глубоко неискренни, делая свои предложения, ибо еще 2 августа они заключили тайный договор о союзе с Германией. Во-вторых, смысл этих инициатив состоял в простой затяжке времени, необходимого туркам для завершения их мобилизации, объявленной с началом войны в Европе. В-третьих, иного объяснения этим событиям просто не могло быть, учитывая германофильство Энвера-паши и полную зави-
симость Турции от Германии к началу войны.
В-четвертых, Россия не имела возможности принять турецкие предложения о союзе на турецких условиях в силу ее полной зависимости от союзников по Антанте, которые не позволили бы ей этого2. Попробуем разобраться в этом хитросплетении событий и обстоятельств.
Во-первых, они были более сложными, многофакторными, противоречивыми и недолговечными, чем представляет себе большинство исследователей. Так, Трампенер, который является главным специалистом по данному вопросу, делает основной упор на опровержение тезиса об абсолютном влиянии Германии на Турцию, что он успешно и доказывает. Большая часть исследователей, приводя все известные факты, не увязывает их воедино. Единственные книги, отличающиеся комплексным подходом к проблемам вступления Турции в войну, — это работы Аксакала и английского историка Дж. Миллера.
Во-вторых, в отношении Турции в российской историографии сформировалось столь стойкое предубеждение, что оно не может не влиять на достоверность научных выводов.
Эта парадигма явилась результатом переплетения подходов эпохи союза с Антантой и времен противоречивых отношений с Турцией в 20-80-е гг. XX в.: от тесной дружбы и союза с кемалистским режимом к новой открытой вражде с кульминацией в 1947 г., когда Турция вступила в НАТО, постепенно, наконец, изживаемой в настоящее время. В результате в том, что признается естественным для политики других стран: прагматизм, патриотизм, профессионализм, — решительно отказывается туркам. Уделом турок по-прежнему остаются коварство и жестокость, а в отношении младотурецкого режима 1913-1918 гг. еще и «безудержный авантюризм».
В-третьих, в отношении анализа образа действий русской дипломатии продолжает действовать синдром «обаяния власти». Историкам зачастую трудно принять факт, что глава российского МИД может оказаться непрофессионалом, несмотря на имеющиеся в литературе и источниках прямые доказательства этого, притом что в отношении его «патрона» Николая II тезис о его интеллектуальной ограниченности, моральной беспринципности и волевой слабости давно установлен и несмотря на все усилия последних лет пока не опровергнут.
В период между окончанием Балканских и началом Первой мировой войн перед Турцией стояло несколько важнейших задач, от решения которых непосредственно зависело ее выживание как госу-
дарства (пусть даже и ограниченного суверенитета). К ним относились: 1) необходимость заключения союза с какой-либо из ведущих великих держав ввиду совершенно явно выраженной тенденции к дальнейшему расчленению империи, включая раздел Малой Азии; 2) необходимость заключения на европейском финансовом рынке крупного займа для спасения Турции от неминуемого банкротства, последствия которого были бы непредсказуемыми. Многократно возросшая потребность в финансовых заимствованиях была вызвана, кроме и без того слабой турецкой финансовой системы, огромными затратами на ведение Балканских войн и особенно — утратой европейских провинций, наиболее развитых в империи. Их потеря сопровождалась массовым исходом мусульманского населения Румелии в Анатолию, что помимо колоссального сокращения налоговых поступлений требовало не менее огромных затрат на его обустройство в Малой Азии; 3) необходимость дальнейшего продолжения внутренних реформ и преобразований в духе модернизации страны, прерванных острыми политическими кризисами 1911-1912 гг.
и Балканскими войнами. Важнейшей в этом вопросе наряду с задачами создания своей национальной экономики, не основанной на этнических меньшинствах (греки, армяне, евреи), была задача отмены правового режима капитуляций.
К задачам второго порядка относились: 1) разрешение греко-турецкого конфликта из-за Эгейских островов, захват которых Грецией не признавался Турцией. Близость этих островов к побережью Малой Азии, населенному греками, создавала опасность возобновления здесь «вооруженной пропаганды» по типу осуществлявшейся в Македонии в 1903-1912 гг.; 2) урегулирование с Россией и другими державами вопроса о проекте реформ в «шести армянских вилайетах», создающем еще один «македонский» вариант поэтапного лишения Турции суверенитета и расчленения ее территории, на этот раз в Восточной Анатолии; 3) усиление флота, необходимого для разрешения греко-турецкого конфликта из-за островов, а также реорганизация армии; 4) заключение союза или договора о благожелательном нейтралитете с Болгарией для этой же цели; 5) укрепление связей в оставшейся части империи со вторым по своему значению мусульманским этносом — арабами, отношения с которыми в предыдущие годы дали трещину.
Вся первая половина 1914 г. была посвящена решению турками этих внутри- и внешнеполитических задач. Ими последовательно были предприняты попытки заключить союз с какой-либо из вели-
ких держав: Англией, Францией, Россией, Германией. Все четыре попытки окончились безрезультатно3.
Столь же безрезультатны были и попытки заключения в Европе крупного займа. Тремя финансовыми рынками, на которые Турция могла рассчитывать, были Париж, Берлин и Лондон. Два последних отказали, ссылаясь на отсутствие средств, а наиболее емкий французский рынок предложил настолько издевательски малые объемы и унизительные условия займа, что это было равносильно отказу4. Попытки заключить американский заем также провалились, главным образом из-за противодействия Англии5. Вопрос заключения внешнего займа был одним из основных при принятии турецким руководством окончательного решения о вступлении в войну в середине октября 1914 г.
Попытки поставить вопрос об отмене режима капитуляций тоже натолкнулись на решительное противодействие европейских держав и даже США. Единственной страной, которая относительно толе-рантно подошла к данному вопросу, была Россия, что, конечно же, было вызвано ее весьма слабыми позициями в экономике Турции и соответственно участием в правовом регулировании коммерческих и иных вопросов6. Данный фактор, недопустимо недооцененный в историографии, следует признать одним из решающих при отработке турецким руководством «русского варианта».
Греко-турецкий конфликт представлял собой наиболее острый дипломатический кризис в Европе после завершения кризиса, связанного с миссией Лиман фон Сандерса. Считается, что не будь выстрелов в Сараево, то выстрелы, которые начали бы «Третью Балканскую войну», также имевшую все шансы перерасти в европейскую, неминуемо прозвучали бы в Эгейском бассейне в июле или августе того же года.
Конфликт из-за островов являлся только надводной частью айсберга гораздо более глубокого греко-турецкого конфликта из-за господства в Эгейском бассейне, включая Проливы и сам Константинополь. Кроме того, он был тесно связан с внутренними проблемами страны — положением и судьбой национально-религиозных меньшинств и обустройством огромного числа беженцев из Македонии и Фракии, изгнанных оттуда по окончании Балканских войн. Об исключительной важности вопроса островов говорит предложение Турции уступить их Сербии (sic!) вместе с передачей церковной юрисдикции над христианами Малой Азии от Константинопольской патриархии в руки Сербской церкви. Загнанная в угол Турция была готова опробовать самые невероятные дипломатические комбинации7.
Гонка военно-морских вооружений, начавшаяся здесь еще до Балканских войн, стремительно набирала темп. По своему драматизму она не уступала гонке вооружений в Северном море между Англией и Германией. Роковым для судеб турецкого флота и весьма важным фактором принятия решений в Константинополе в конце июля 1914 г.
оказалась взаимоувязка этих двух гонок вооружений после начала июльского кризиса, выразившаяся в секвестре Англией двух турецких дредноутов, построенных на ее верфях.
Этот вопрос описан в литературе, включая отечественную. При этом в основных работах упоминается и то, что средства на постройку кораблей в нищей Турции были собраны путем всенародной подписки, причем не только в Турции, но и во всем исламском мире. Денежные переводы приходили даже из Индии и Марокко. Турецкие женщины остригали свои волосы, чтобы внести свой вклад в национальный морской фонд. Офицеры и чиновники жертвовали своим месячным жалованьем. Строительство дредноутов воспринималось не просто как средство усиления флота, но и как символ обновления и дальнейшей модернизации страны. Считать секвестр кораблей только удобным поводом для антиантантовской агитации младотурок явно недостаточно. Это было глубоким потрясением нации, вновь осознавшей свое приниженное, неравноправное положение в современном мире.
По моему мнению, секвестр Англией турецких дредноутов непосредственно связан с приходом в Дарданеллы германских кораблей «Гебен» и «Бреслау» 10 августа 1914 г. в политических расчетах турецкого руководства*. В какой-то степени (хотя и очень ограниченной) турки могли рассматривать приход германских кораблей как компенсацию своим конфискованным дредноутам. Но все предшествующие договоренности с немцами относительно прихода «Гебе-на» и «Бреслау» в Проливы и их дальнейшего боевого применения были актуальны для турок только до момента вступления Англии в войну 4 августа. Этот фактор опрокинул все расчеты турок, которые лежали в основе их решения заключить союз с Германией 2 августа, и продолжал действовать до середины сентября, пока принципиально новая комбинация других факторов вновь не склонила чашу весов в пользу Германии. В эти дни определяющую роль для турок играл английский фактор. Он же определил и перезаключение 6 августа
Версия о преднамеренном пропуске англичанами «Гебена» и «Бреслау» не рассматривается ввиду ее очевидной одиозности.
германо-турецкого союза на новых, гораздо более выгодных для Турции условиях8.
Вопрос турецко-болгарского союза был тесно связан с задачей разрешения греко-турецкого конфликта. Перипетии попыток его заключения хорошо известны. При этом, однако, часто упускается из виду то обстоятельство, что после начала европейской войны турки в равной степени как продолжали рассчитывать на заключение союза с болгарами, так и опасались их удара в направлении Константинополя с целью получения границы по линии Энос-Мидие (а может быть, и более того). Эти опасения были главной причиной объявленной турками мобилизации и концентрации их армии во Фракии. В первые дни августа Болгария являлась важным фактором в дипломатических расчетах не только Турции, но и России и ее союзников, главным образом в связи с австро-сербским конфликтом и македонским вопросом. Для Сазонова удельный вес фактора Болгарии оказался выше фактора Турции.
5 августа военный министр Турции Энвер-паша в ходе беседы с русским военным агентом М. Н. Леонтьевым, посетившим его для прояснения вопроса о настоящих целях турецкой мобилизации, сделал тому неожиданные предложения о союзе. В тот же день посол М. Н. Гирс отправляет Сазонову пять телеграмм9. Излагая свою позицию, Гирс допускал возможность как союза с Турцией, так и войны с ней вместе с Германией и Болгарией. Сазонов указал продолжить контакты с Энвером. Аксакал пишет, что телеграмма Гирса от 6 августа (sic!) была перехвачена турками10. Означает ли это, что турки читали и другие телеграммы русского посольства? Ответа на этот вопрос Аксакал не дает. Более того, он дает понять, что содержащееся в этой телеграмме Гирса упоминание о намерении России утвердиться, наконец, в Проливах прояснило для турок неискренность России и ее посягательство на само существование империи. Именно это и послужило, по его мнению, мотивом в пользу выбора союза с Германией.
Это, безусловно, самое слабое место в весьма сильной в целом книге Аксакала. Больше вопроса русско-турецких переговоров 5-9 августа историк не касается.
9 августа состоялась повторная беседа Энвера и Леонтьева. В этот же день Гирс отправляет Сазонову телеграмму, в которой более детально были изложены предложения турок относительно союза. Позже он отправляет еще две телеграммы, в которых содержится отчаянный призыв принять предложение Энвера11.
Трампенер считает, «что не может больше быть никаких сомнений в том, что эти любопытные предложения… Энвера были
неискренними. […] Не говоря уже о том, что предложения Энвера обеспечивали идеальное прикрытие для планируемой концентрации войск во Фракии, сейчас также известно, что он держал германское посольство в курсе своих переговоров с русскими»12. Для доказательства своего тезиса Трампенер ссылается на две телеграммы Ван-генхайма в МИД (от 10 августа и 18 августа).
Но утром 10 августа «Гебен» и «Бреслау» уже подошли к входу в Дарданеллы! Если бы первая телеграмма Вангенхайма была отправлена хотя бы 9 августа или в ночь с 9-го на 10-е, доказательства Трампенера имели бы вес. А так они рассыпаются подобно карточному домику. И Энвер вполне мог и 5, и 9 августа быть «искренним».
Впрочем, о какой «искренности» вообще может идти речь в дипломатии? Можно говорить о профессионализме или о его отсутствии. И почему «коварство и неискренность» Энвера могли быть обращены только против русских? После выхода в последние годы десятков работ, опровергающих факт подчиненности Турции Германии и разоблачающих легенду о «германском ставленнике» Энвере, в том числе и нескольких работ самого Трампенера, выражать такие взгляды несерьезно. Энвер был расчетливый и циничный прагматик.
Наконец, 10 августа Сазонов отвечает Гирсу телеграммой по существу. Содержание, стиль и корректура документа вселяют сомнения в адекватности понимания министром сути происходящих событий и устойчивости его психологического состояния.
Похоже, что к 10 августа Сазонов еще не понимал, на краю какого обрыва стоит Россия, внешняя политика которой была вверена его управлению. Конкретные указания Гирсу требовали тянуть время до получения ответа из Софии (время, оказывается, тянула не турецкая, а российская дипломатия, или, по крайней мере, они обе):
«Пока не получим ответа из Софии (далее зачеркнуто: «прошу вас поддерживать в Энвере известную надежду на возможность получения из П[е]т[ер]б[ур]га благоприятного ответа»), имейте в виду необходимость в переговорах с Энвером выигрыша времени. Имейте в виду, что действия Турции непосредственно против нас мы не опасаемся.
Вместе с тем, сохраняя вполне дружественный характер объяснений с турками, постарайтесь им внушить, что в случае действий, не получивших нашей санкции, они рискуют всей Малой Азией, ибо нам они не в состоянии вредить, а в союзе с Францией и Англией мы
13
можем подвергнуть риску все ее существование»13.
Мы не знаем, в какое время был получен Гирсом этот документ, но знаем, что ранним утром 10 августа у входа в Дарданел-
лы появились германские корабли «Гебен» и «Бреслау» и после не менее драматических событий, произошедших в здании военного министерства Турции, вечером того же дня вошли в пролив. Хотя вопрос о пропуске кораблей был заранее согласован между немцами и турками, внезапно возникли затруднения. Б. Такман считает, что Энвер «более чем желал дать разрешение на вход, но был вынужден вести сложную игру против своих более нервных коллег». По нашему мнению, нервы сдали именно у Энвера14. Во второй половине того же дня разыгралась сцена между Энвером и подполковником Ф. Крессом фон Крессенштайном в присутствии еще одного офицера германской военной миссии15. Кресс заявил Энверу, что командир форта в Чанаке ожидает приказа на пропуск германских кораблей. Энвер ответил, что он не может отдать приказ без консультаций с великим визирем.
Кресс настаивал, что ответ должен быть дан немедленно. После нескольких минут мучительного молчания Энвер дал свое согласие.
Кресс задал следующий вопрос: если британский флот последует за «Гебеном» в Дарданеллы, будет ли ему оказано вооруженное сопротивление? Энвер ответил, что такое решение может быть принято только кабинетом. Но Кресс в самой жесткой форме настаивал на немедленном ответе. Наконец, Энвер с трудом выдавил из себя: «Да…»16
Нерешительность Энвера кажется совершенно неестественной для ярого германофила, каким он выглядит в историографии, с нетерпением ожидающего прихода кораблей, о пункте назначения которых он знал еще 4 августа17. Что же это было: страх — стоял ли перед Энвером в лице адмирала Милна призрак адмирала Дакворта*, или расчет, и Энвер до самого последнего момента ожидал положительного ответа из Петрограда по вопросу союза и гарантий целостности империи? Этого мы уже никогда не узнаем.
Может показаться, что утром и днем 10 августа перед Энвером и Ко стоял выбор между русским союзом и германским дредноутом. Но все было гораздо сложнее. Турки и не заблуждались ни о перспективах долговечности русского союза (конечно же, не только на основе перехваченной телеграммы), ни о будущем статусе «Гебена» в турецком флоте в случае союза с Германией, но ясно понимали позицию Антан-
Милн — командующий британской Средиземноморской эскадрой в 1914 г. Дакворт — британский адмирал, с боем форсировавший Дарданеллы в 1807 г.
ты в вопросе будущего страны. Опыт переговоров с ее участниками в последние месяцы ясно показывал, что ей доверять нельзя. Но в то же время сильнейшим фактором, спутавшим все расчеты прогерманской фракции младотурок, было вступление в войну Англии (при невступлении в нее Италии). Антанта оказывалась многократно сильнее, чем первоначально рассчитывал Энвер и его группа, и перспективы победы Германии выглядели уже отнюдь не такими очевидными18.
К 10 августа выбор Турции мог и должен был быть сделан (окажись русская дипломатия более профессиональной) между германским и русским союзами, а также между вступлением в войну и нейтралитетом. Последний вариант развития событий сам Энвер считал наилучшим. Но русская дипломатия безнадежно запаздывала в своих действиях.
В какой же степени союз с Германией, по поводу которого Энвер лживо, по русским оценкам, заявлял, «что Турция сейчас ни с кем не связана и будет действовать сообразно со своими интересами», связывал Турцию?19 В гораздо меньшей, чем принято считать. Оба договора могли быть выброшены в корзину при изменении ситуации. И оба посла это понимали.
Тон телеграмм германского посла в Константинополе Ванген-хайма о заключении союза с Турцией абсолютно не уступал тону телеграмм русского посла Гирса десять дней спустя. Удивительным образом в этих телеграммах совпадали даже смысловые обороты. Телеграмма Вангенхайма от 31 июля: «Если мы хотим заключить договор с Турцией, то наступил последний момент. Иначе мы будем иметь 300 тысяч турок против нас, вместо того чтобы они были с нами»20. Телеграмма Гирса от 11 августа: «Только наше немедленное решение может спасти положение и нанести Германии непоправимый удар. Наряду с моральным эффектом надо учитывать и реальные военные выгоды, связанные с получением в свои руки
200-тысячной армии, собранной в тылу наших возможных против-
21
ников»21.
С приходом в Проливы «Гебена» и «Бреслау» структура фракций младотурецкого руководства значительно усложнилась. Кроме сторонников большой и малой войн теперь в нем были сторонники быстрого и отложенного вступления в большую войну и слабая фракция нейтралистов. Вопрос сроков вступления в войну определял и выбор союзника — им должна была стать побеждающая сторона. В этом отношении позиция Турции ничем не отличалась от позиции Италии, Румынии и Болгарии.
После прихода в Дарданеллы германских кораблей 10 августа каждый следующий дипломатический ход в отношении Турции со стороны воюющих сторон ослаблял или усиливал позиции одной из указанных фракций. Поскольку Германия не сразу, но все же шла навстречу пожеланиям Турции, а Антанта продолжала держать ее под дамокловым мечом расчленения, то неудивительно, что в Турции медленно (в течение почти трех месяцев), но неуклонно чаша весов склонялась на сторону Германии.
Факт и значение прихода в Проливы «Гебена» и «Бреслау», как и фиктивная покупка турками германских кораблей, многократно описаны в литературе22. При этом часто упускают из вида, что их приход в Проливы в ходе начавшейся войны не был нарушением международного права — Лондонской конвенции 1841 г. Нарушение совершили англичане 26 июня, когда командующий британским Средиземноморским флотом адмирал Милн прибыл в Константинополь с визитом вежливости не как обычно на яхте, а на своем флагмане — линейном крейсере «Инфлексибл»23. А еще ранее, в мае 1914 г., режим Проливов грубо нарушили немцы, когда с визитом в Константинополь прибыл линейный крейсер «Гебен»24.
В германо-турецких отношениях и после 10 августа далеко не все было гладко. Они пережили два острых кризиса: первый 19-22 августа, второй — 14-22 октября. Тем не менее, и после разрешения последнего из них до вступления в войну прошло пять недель. Аксакал объективно и верно оценивает эти события: «Это был классический тупик: в то время как немцы требовали вмешательства для достижения военной победы, османам требовались немецкие военные победы, прежде чем они были готовы связать себя вмешатель-ством»25. В ходе октябрьского кризиса туркам, наконец, пришлось делать окончательный выбор.
Первый кризис был вызван очередным давлением Берлина в пользу скорейшего вступления в войну, чему Энвер противопоставил идею подрывных и партизанских действий в мусульманских районах Кавказа и колониях Англии и Франции, а также в Персии и Афганистане. Накануне Энвер цинично и нагло заявил Лиману фон Сандерсу, что укреплять Проливы нет необходимости, так как переговоры в Софии продвигаются успешно, и скоро будет заключен болгаро-турецкий союз. Аксакал считает мотивами такого поведения Энвера его стремление «ограничить свободу действий германских офицеров»26, но это не менее гипотетическая точка зрения, нежели та, которая прочно утвердилась в российской историографии отно-
сительно предложений Энвера от 5 и 9 августа. Суть кризиса состояла в намерении Лимана фон Сандерса покинуть Турцию вместе со всей миссией, ссылаясь на то, что он и его офицеры больше нужны на фронте, чем в Константинополе.
Интересно, что разногласия по поводу степени готовности Турции и времени ее вступления в войну вспыхнули не только среди турецких политиков и военных, но и среди самих немцев. Посол Ван-генхайм, военный атташе полковник фон Лаферт и подполковник Кресс фон Крессенштайн были против немедленного вступления Турции в войну, полагая, что это принесет больше вреда, чем пользы27. Они были солидарны с идеей полного завершения мобилизации и заключения пакта о союзе с Болгарией и Румынией.
Для разрешения кризиса Вангенхайм направил к Энверу капитан-лейтенанта Ганса Хумана, друга его детства и даже молочного брата, игравшего важную роль в германских дипломатических интригах в Константинополе накануне войны. Энвер объяснил Хуману, что «как солдат он согласен с Лиман фон Сандерсом, но как министр он не может позволить себе руководствоваться эмоциями и обязан мыслить и действовать в рамках всех политических обстоятельств, с которыми сталкивается его страна». Нейтралитет Турции тоже выгоден Германии, продолжил Энвер, так как вынуждает Россию держать войска на Кавказе, а Англию — в Египте. Если Берлин не ценит этих факторов, то миссию можно отозвать, а армию демобилизовать. Впрочем, в конце разговора он добавил, что такой исход был бы «фиаско турецкой и германской политики и триумфом Антанты»28.
Все же первый германо-турецкий кризис разрешился в пользу турок. Кайзер Вильгельм II прислал Лиману инструкции «оставаться на месте и работать в согласии с Энвером».
19 августа, наконец, был заключен болгаро-турецкий договор о дружбе и союзе. Болгарский фактор и дальше продолжал оказывать влияние на турецкую, германскую и российскую политику. Военный атташе фон Лаферт вместо идеи десантной операции в районе Одессы, которую отстаивал генеральный штаб и Лиман фон Сандерс, считал наиболее целесообразным совместное болгаро-турецкое наступление против Сербии, которое высвободило бы австро-венгерские войска и позволило бы использовать их на русском фронте. Посол же Вангенхайм оставался сторонником нейтралитета. Некоторые его оценки текущей ситуации настолько интересны, что способны, наверное, наконец, повлиять на пересмотр тезиса о «предопределенном» заключении германо-турецкого договора 2 ав-
густа и вступлении в войну 29 октября. «Принимая во внимание сохраняющийся нейтралитет Италии, стратегические предпосылки, на основании которых турки приняли союз с Германией, радикально изменились», — телеграфировал он в Берлин 26 августа29.
На следующий день турецкому главному командованию поступил рапорт Кресса фон Крессенштайна. В нем указывалось, что армия еще не оправилась от последствий Балканских войн и что ей требуется длительный период мира для проведения военных реформ30. Кресс фактически солидаризировался с позицией турецких военных, сторонников отсрочки вступления Турции в войну до весны 1915 г. из ближайшего окружения Энвера: Али Ихсаном Сабисом, Хафизом Хакки и Казымом Карабекиром31.
Итак, «благодаря» Вангенхайму и Крессу прошел август: в условиях сохранения турками союза с Германией, но без вступления в войну на ее стороне. Чем же ответила Антанта на эту ситуацию? После долгих проволочек и согласований три державы 28 августа, наконец, направили Турции коллективную ноту.
«Три державы заявляют высокой Порте, что они готовы гарантировать неприкосновенность оттоманской территории и рассмотреть в дружественном духе требования, которые Высокая Порта пожелает им предъявить в области экономической и судебной*. С своей стороны, Высокая Порта обязуется сохранять строгий нейтралитет в продолжение конфликта, разъединяющего в настоящее время Европу»32. Лишь в последний момент Сазонову удалось добиться от Грея согласия на устранение из текста ноты оговорки в отношении неприкосновенности территории: «contre toute tentative ennemie durant la présente guerre»**. Это было сделано по рекомендации Гирса, обсудившего этот вопрос с министром финансов Джавидом, одним из «антантофилов»33. Но и в таком виде нота Антанты, конечно, никого не могла обмануть. Согласно оценке Р. Пуанкаре, предложение, направленное Порте, «страдает двумя недостатками: оно слишком запоздало и остается слишком неопределенным»34.
Второй кризис в германо-турецких отношениях Аксакал относит к периоду 14-22 сентября, хотя, возможно, его началом следует считать отказ Германии предоставлять Турции дальнейшую военную помощь офицерами, артиллерией и боеприпасами, до вступления Тур-
Имеется в виду режим капитуляций. Против любых враждебных попыток в течение настоящей войны (фр.).
Против любых враждебных попыток в течение настоящей войны (фр.).
ции в войну, о чем было заявлено туркам от имени военного министра Э. фон Фалькенгайна по дипломатическим каналам 10 сентября35.
Сентябрьский кризис был связан с попытками турецкого руководства пресечь инициативу адмирала В. Сушона, недавно назначенного командующим турецким флотом, вывести его в Черное море «на маневры». 16 сентября на заседании кабинета большинство отвергло идею направить флот в Черное море до получения твердых заверений со стороны Болгарии о военном сотрудничестве. Всем было хорошо понятно, чем должны были закончиться эти маневры. В пылу ссоры морской министр Джемаль даже грозно крикнул Сушо-ну: «Zmhar» («Берегись!»)36 Болгарский фактор по-прежнему играл весомую роль в развитии событий.
Однако на этот раз победа осталась за немцами. На встрече великого визиря Саида Халима с Вангенхаймом по поводу полномочий Сушона посол, по указанию из Берлина, предельно прояснил германскую позицию. «Продолжая откладывать свое выступление, Османская империя все больше теряет право на свою долю будущей военной добычи. Если империя будет дожидаться нашей победы, чтобы выступить наверняка, германское правительство вряд ли вознаградит турок за их участие»37. Этот момент следует считать переломным для турецкого руководства в принятии решения о вступлении в войну на стороне Германии. Отныне дело было только в сроках. Определяющим для него была проблема получения германского займа. Вопрос о режиме капитуляций к тому времени Турцией уже был решен в одностороннем порядке. Еще 9 сентября она направила державам ноту, в которой говорилось об односторонней отмене капитуляций без каких-либо условий и оговорок, вступающей в силу с 1 октября38.
21 сентября российским МИД была направлена памятная записка послам Англии и Франции в Петрограде Бьюкенену и Палеологу: «Г. Сазонов поручил российскому послу в Константинополе вручить совместно с его французским и английским коллегами оттоманскому правительству ноту. касательно согласия на отмену финансовой части режима капитуляций. лишь при условии, что Турция будет соблюдать строгий нейтралитет в продолжение настоящей войны»39. Антанта по-прежнему опаздывала со своими предложениями.
В вопросе островов предложения Германии также были более приемлемы. В первые дни сентября при посредничестве германской дипломатии турки и греки достигли определенного прогресса на переговорах в Бухаресте. Согласно проекту договора, острова передавались в аренду Греции сроком на 25 лет при сохранении над ними турецкого сувере-
нитета. В итоге Греция уклонилась от подписания такого договора, но сравнение позиций держав было не в пользу Антанты40.
Весь октябрь прошел в переговорах о германском займе суммой в 100 млн. франков. Согласие Германии на его предоставление и его условия послужили той окончательной гирей, которая бесповоротно склонила Турцию к выступлению на стороне Германии41. Однако позиция умеренной фракции министров и военных отложить вступление в войну все еще не была безнадежной, ибо для того, чтобы втянуть, наконец, Турцию в войну, Энверу и Сушону понадобилась провокация. Все эти вопросы хорошо известны42. Что гораздо менее известно — это конкретные обстоятельства обстрела российских портов турецким флотом 29 октября, в частности Феодосии и Новороссийска.
Когда турецкие и германские корабли подошли к этим портам и обнаружили, что им не может быть оказано никакого сопротивления, турецкие и германские офицеры сошли на берег и сделали властям предупреждение о предстоящей бомбардировке, чтобы гражданское население успело покинуть опасный район43.
Последние дипломатические усилия отсрочить войну, в ходе которых Сазонов проявил недюжинную энергию и понимание ситуации, которых ему столь не хватало три месяца назад, не увенчались успехом44. Турки уже прочно и окончательно связали себя с Германией. Интересно, однако, что еще до объявления войны и даже до истечения срока ультиматума, предъявленного Порте тремя державами, британская эскадра адмирала Кардена подвергла район входа в Дарданеллы внезапной ожесточенной бомбардировке. «Преднамеренно обстреливалось каждое здание, находящееся в поле зрения, исключая минареты. Это могло быть как по причине использования их в качестве ориентиров для дальномеров, так и из желания не оскорбить религиозные чувства»45. Война началась.
Вывод состоит в том, что Турция вступила в войну, руководствуясь прежде всего своими собственными интересами и преследуя свои собственные политические и экономические цели. То, что в итоге ее выбор был сделан в пользу Германии, в не меньшей степени является виной Антанты, чем самой Турции. Для непредвзятого осмысления этого факта требуется преодоление нескольких устойчивых мифов, укоренившихся в отечественной историографии.
1. О германизме младотурок, вытекающем из германизма Аб-дул-Хамида II. При этом суть Младотурецкой революции 1908 г. видится лишь в насильственной туркизации христианского населения в духе турецкого национализма, являющегося естественным про-
должением идеологий османизма и панисламизма. Из этого же вытекает грубая схема идеологического фундамента истории Турции: османизм — пантуркизм — национализм46.
2. Заблуждение о пантуркизме или «туранизме» как о движущей силе турецкой политики накануне Первой мировой войны, которое разделял и автор несколько лет назад в биографическом очерке об Эн-вер-паше47. Преобладание пантуркизма в турецкой политике можно отнести только к периоду после 1917 г. с его кульминацией в 1918 г. Политика Турции накануне и в начале Первой мировой войны строилась главным образом на основе идей «балканского реваншизма», стремления в том или ином виде восстановить контроль империи над утраченными европейскими провинциями. В то же время нельзя полностью исключать и «кавказский вариант»: характер пункта 5 второй редакции германо-турецкого договора от 6 августа дает достаточно пищи и простора для вынесения суждений в этом направлении48.
3. Устойчивый миф о «триумвирате младотурок» (Энвер, Тала-ат, Джемаль) как о руководящем центре турецкой политики. Простой анализ фактов говорит о том, что Джемаль не был равновеликой фигурой. Можно говорить об «оси» Энвер — Талаат как о смычке военной и гражданской фракций, но и это будет некоторым упрощением. К тому же «удельный вес» министра внутренних дел Талаата в руководстве младотурок превосходил таковой Энвера, хотя тенденция к преувеличению степени власти и к демонизации личности последнего до сих пор сохраняется в историографии.
В действительности руководящим органом младотурецкого режима был узкий круг функционеров (около 30 человек), состоявший как из действующих, так и из бывших членов центрального комитета партии «Единение и Прогресс»49. (Некоторое представление о его персональном составе могут дать материалы процесса над лидерами младотурок в Стамбуле в 1919 г.50) В этой связи нуждается также в коррекции представление о великом визире Саиде Халиме как о декоративной фигуре, простой марионетке руководства младотурок для периода, по крайней мере, подготовки к вступлению в войну.
Эти три мифа порождены глубоким междисциплинарным разрывом между балканистикой и тюркологией для периода новейшей истории.
Отечественная тюркология не сумела разобраться в глубоком идейном родстве младотурецкого и кемалистского режимов51. Будучи загипнотизированной обликом Кемаля Ататюрка, она некритично восприняла официальную точку зрения Анкары на события
эпохи Первой мировой войны. Вот как она звучит в концентрированном виде в речи генерального прокурора «Суда независимости», процитированной А.Ф. Миллером по книге А. Эмина: «Вся турецкая нация оказалась вовлеченной в войну в результате «свершившегося факта», произведенного германским адмиралом по приказу кайзера. Другими словами, великая историческая империя стала игрушкой в руках этого германского адмирала, самое имя которого не было известно турецкому народу. Турецкие министры, подчинившиеся этому действию, выглядят скорее как покорные слуги кайзера, чем как министры, ответственные за благополучие Турции»52 Политический приговор суда надолго стал стержнем целого направления отечественной историографии*.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Howard H. The Partition of Turkey: A Diplomatic History, 1912-1923. Norman, 1931; Trumpener U. Turkey’s Entry Into World War I: An Assessment of Responsibilities // Journal of Modern History. 1962. Vol. 32. № 4; Trumpener U. Liman von Sanders and the Ottoman-German Alliance // Journal of Contemporary History. 1966. Vol. 1. № 4; Trampen -er U. Germany and the Ottoman Empire, 1914-1918. Princeton. 1968; Trumpener U. Germany and the End of the Ottoman Empire // The Great Powers and the End of the Ottoman Empire. London, 2005; Weber F. G. Eagles on the Crescent: Germany, Austria, and the Diplomacy of the Turkish Alliance, 1914-1918. Ithaca, 1970; Miller G. Straits. British Policy towards the Ottoman Empire and the Origins of the Dardanelles Campaign. Hull, 1997; Emin A. Turkey in the world war. New Haven, 1930; Kurat Y. T. How Turkey Drifted into World War I // Studies in International History. London, 1967; Yasamee F. A. K. Ottoman Empire // Decisions for War, 1914. London, 1995; Karpat K. Entry Of The Ottoman Empire into World War I // Türk Tarih Kurumu Belleten. Cilt 68. Aralik, 2004. S. 253; AksakalM. The Ottoman Road to War in 1914. Cambridge,
* Под «свершившимся фактом» понимается обстрел российских портов 29 октября 1914 г. «германским адмиралом» В. Сушоном. Вряд ли нужно говорить о том, что процесс в Анкаре 1926 г. над политическими оппонентами Ататюрка из числа бывшего руководства младотурок наряду с Салоникским процессом 1917 г. над лидерами сербской «Черной руки» были прямой предтечей «больших» сталинских процессов 30-х гг.
2008; Миллер А. Ф. Вступление Турции в Первую мировую войну // Известия Академии наук СССР. Серия истории и философии. 1946. Т. 3. № 4; Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба в годы Первой мировой войны. М.; Л., 1947; Лудшувейт Е. Ф. Турция в годы Первой мировой войны. М., 1966.
2 Миллер А. Ф. Вступление Турции… С. 329; Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба… С. 285.
3 О попытках турок заключить союз с Англией: Ahmad F. Great Britain’s Relations with the Young Turks, 1908-1914 // Middle Eastern Studies. 1966. № 4. P. 321-324; Ahmad F. The Late Ottoman Empire // The Great Powers. P. 11-13; KentM. Great Britain and the End of the Ottoman Empire 1900-23 // The Great Powers. P. 191; Францией: Dje-mal Pasha. Memoirs of a Turkish Statesman 1913-1919. London, 1932. P. 106-113; Германией: Trumpener U. Germany and the Ottoman Empire … P. 15-19; Россией: AksakalM. The Ottoman Road to War. P. 45; Сазонов С. Д. Воспоминания. М., 1991. C. 160-165.
4 Djemal Pasha. Memoirs… P. 107.
5 Morgenthau H. Ambassador Morgenthau’s story. — http://library.anti-baro.gr/text….pdf. P. 15-17.
6 Международные отношения эпохи империализма (МОЭИ). М.; Л., 1935. Сер. 3. Т. 6. Ч. 2. C. 130-131; Царская Россия в мировой войне. Л., 1926. C. 29.
7 Штрандтман В. Н. Балканские воспоминания. М., 2014. C. 330.
8 Trampener U. Germany and the Ottoman Empire. P. 28-29; AksakalM. The Ottoman Road to War. P. 115.
9 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. C. 8-10.
10 AksakalM. The Ottoman Road to War. P. 92.
11 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. C. 42-43.
12 Trumpener U. Germany and the Ottoman Empire. P. 25.
13 МОЭИ. Т. 7. Ч. 1. C. 44. Там же см. и искажения данного документа в российской «Оранжевой книге».
14 Такой же точки зрения придерживается и А. Мурхед: Мурхед А. Борьба за Дарданеллы. М., 2004. С. 25.
15 К сожалению, ни Такман, ни Мурхед не приводят имени этого офицера, чьи воспоминания, возможно, послужили источником этой информации. По нашему мнению, им мог быть либо ротмистр К. Мюльман, адъютант Лимана фон Сандерса, либо полковник Ф. Бронзарт фон Шеллендорф, начальник личного штаба Энвера. В мемуарах Мюльмана подробно описано заседание военного кабинета Порты 6 августа, об указанной же выше сцене не говорится
ничего (Mühlmann C. Deutschland und die Türkei, 1913-1914. Berlin, 1929. S. 44-45). Другая книга Мюльмана (Mühlmann C. Oberste Heeresleistung und Balkan im Weltkrieg 1914-1918. Berlin, 1942), как и воспоминания Кресса фон Крессенштайна (Kress von Kressenstein F. Zwischen Kaukasus und Sinai. Berlin, 1921 и Kress von Kressenstein F. Mit dem Türken zum Suezkanal. Berlin, 1938) в российских библиотеках отсутствуют. Бронзарт фон Шеллендорф не оставил опубликованных мемуаров. Установление и атрибуция данного источника остаются задачей автора.
16 Tuckman B. Guns of August. The Outbreak of the World War I. New York, 1994. P. 186. В обоих русских изданиях книги Такман данная глава выпущена.
17 Miller G. The Straits…: http://www.navalhistory.co.uk
18 А. Боджер тоже считает, что мотивами предложения России союза было вступление в войну Англии: Bodger A. Russia and the End of Ottoman Empire // The Great Powers. P. 90.
19 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. C. 8.
20 Der deutschen Dokumente zum Kriegsausbruch 1914, herausgegeben im Auftrage des Auswärtigen Amtes. Berlin, 1921 (Karl Kautsky Dokumente). Bd. 3. № 517. S. 24-25.
21 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. C. 61. Телеграмма подписана Гирсом, но отправлена Леонтьевым, так как телеграф уже не принимал срочных сообщений от военных агентов.
22 Полную библиографию см.: Miller G. The Straits.
23 Ryan A. The Last of the Dragomans. London, 1951. P. 89.
24 Aksakal M. The Ottoman Road to War. P. 35.
25 Ibid. P. 138.
26 Ibid. P. 138.
27 Ibid. P. 139.
28 Ibid. P. 139-140.
29 Ibid. P. 142.
30 Ibid. P. 149, 155-160.
31 Sabis Ali ihsan. Harb Hatiralarim. istanbul, 1992. Cilt. 2. S. 59-60, 63; Karabekir Kazim. Birinci Cihan Harbine Nasil Girdik. istanbul, 1995. Cilt. 2. S. 316-317.
32 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. С. 165.
33 Там же. С. 164.
34 Пуанкаре Р. На службе Франции. Воспоминания. М., 1936. Т. 5. С. 115.
35 Aksakal M. The Ottoman Road to War. P. 149.
36 Sabis Ali ihsan. Harb Hatiralarim. Р. 68.
37 Ahmad F. Ottoman Armed Neutrality and Intervention, August-November 1914 // Studies on Ottoman Diplomatic History. 1990. № 4. P. 68-69.
38 Trumpener U. Germany and the Ottoman Empire. P. 38-39.
39 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. С. 280.
40 AksakalM. The Ottoman Road to War. P. 144.
41 Trumpener U. Germany and the Ottoman Empire. P. 48-50;AksakalM. The Ottoman Road to War. P. 166-167.
42 Aksakal M. The Ottoman Road to War. P. 178-180; Trumpener U. Turkey’s Entry into World War I.; Karpat K. Entry Of The Ottoman Empire into World War I. P. 29-30.
43 Miller G. Turkey Enters the War and British Actions. — http://www.gw-pda.org/naval/turkmill.htm (08.05.2008).
44 Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба. C. 324-325; Миллер А. Ф. Вступление Турции. C. 338-339.
45 Miller G. Turkey Enters the War and British Actions.
46 Киреев Н. Г. История Турции. ХХ век. М., 2007.
47 Субаев Р. Р. Измаил Энвер-паша и его модификация турецкой национальной идеи // До и после Версаля. Политические лидеры. М., 2009.
48 Лудшувейт Е. Ф. Турция в годы Первой мировой войны. C. 33-34.
49 Trumpener U. Turkey’s Entry into WW I. P. 371. Note 12.
50 Приговор военного суда опубликован в «Официальной газете» (Takvim-i-Vekayi) 5 июля 1919. № 3604. См.: http://www.armenian-geno-cide.org
51 Черчилль У. Мировой кризис. М., 2004. C. 410; Zurher E-J. The Unionist Factor. Leiden, 1984. P. 169.
52 Миллер А. Ф. Вступление Турции. С. 339; Emin A. Turkey in the world war. P. 75.
Subaev R. R. Turkey’s Entry in World War One
In the article, an attempt is made to shed light on the circumstances of Turkey’s entry in World War One. Special attention is paid to the negotiations of Enver-pasha with the Russian military agent M. N. Leontyev on August 5th and 9th, 1914.
Keywords: World War One, Turkey, Enver-pasha, Russian diplomacy, M. N. Girs, M. N. Leontyev.
джихад, младотурки и геноцид армян
Для понимания того, что происходило на южных и восточных фронтах Первой мировой, поговорим о роли Османской империи в этой войне.
💪 Турция в начале 20 века находилась в тяжелом кризисе и в экономической зависимости от европейских держав. Чтобы вывести страну из кризиса, в 1908 году политическое движение младотурок организовало революцию (фактически — военный переворот). Власть султана стала формальной. После поражения в Первой балканской войне младотурки окончательно захватили власть.
👅 Для создания турецкой нации и укрепления разваливающейся империи младотурки начали активно насаждать турецкий язык и законы среди других народов, населяющих империю.
☝️ Прежде всего эти меры коснулись армян и арабов, сепаратизма которых младотурецкое правительство очень опасалось. Арабские интеллектуалы и офицеры тем временем требовали превращения Османской империи в турецко-арабское государство по образцу Австро-Венгрии — с двумя господствующими народами во главе.
🌊 После поражения в Первой балканской войне и частичного реванша во второй в Турции очень сильны националистические настроения (именно среди турок). В это время Россия активно давит на Османскую империю, чтобы получить контроль над частью Восточной Анатолии, населенной преимущественно армянами. В Петербурге довольно откровенно готовятся к разделу Османской империи, прежде всего претендуя на черноморские проливы.
🇩🇪 Выступая против России, раньше Стамбул рассчитывал на поддержку Англии и Франции — и получал ее. Но теперь эти страны были союзниками по Антанте. И тогда младотурки обратились к Германии за помощью.
🚂 Германия начала строить железные дороги в Турции, туда отправились немецкие офицеры. Руководителя немецкой миссии генерала Лимана фон Сандерса султан назначил командующим турецким корпусом.
😤 Это вызвало резкое недовольство России и Англии — при том, что английский адмирал занимал пост командующего османским военным флотом. В итоге Лиман фон Сандерс был снят с поста командира корпуса, но получил звание фельдмаршала. Накануне начала Первой мировой
🤝 Турция подписала с Германией секретное соглашение против России. В сентябре Турция заблокировала черноморские проливы.
🔥 В конце октября 1914 года два немецких корабля, формально проданные Турции, вошли в Черное море и по приказу немецкого (!) командования обстреляли русские базы в Крыму. 2 ноября Россия, Англия и Франция объявили Турции войну.
🗺 Сразу после этого Турцию атаковали со всех сторон. Корабли Антанты обстреляли оборонительные сооружения Дарданелл и турецкие форты в Красном море, а русские войска на Кавказе вторглись в Восточную Анатолию и были остановлены турками в 80 км от Эрзурума. Английские войска из Бахрейна вторглись в Ирак и вскоре взяли Басру. На Аравийском полуострове, опираясь на ранее захваченные владения, англичане вторглись в Йемен.
🚢 Все турецкое побережье Средиземного и Красного морей было блокировано англичанами. Свой небольшой флот турки оставили для защиты Стамбула и проливов.
🏰 Военный министр и один из трех диктаторов Турции Энвер-паша вместе с немецкими советниками разработал план наступления на Кавказе — на крепость Сарыкамыш. Туда была направлена стотысячная армия во главе с самим Энвером. Во время наступления она за три дня преодолела горы в мороз, но к моменту штурма города русские уже подтянули подкрепления.
❌ Штурм провалился, и от героически сражавшейся турецкой армии осталось 18000 человек. Катастрофа была строжайше засекречена не только в Турции, но и в Германии, а османы лишись инициативы на Кавказском фронте до конца войны.
gaz.wiki — gaz.wiki
- Main page
Languages
- Deutsch
- Français
- Nederlands
- Русский
- Italiano
- Español
- Polski
- Português
- Norsk
- Suomen kieli
- Magyar
- Čeština
- Türkçe
- Dansk
- Română
- Svenska
Османская империя вступает в Первую мировую войну — Османская империя
31 июля 1914 года царь Николай II приказал полностью мобилизовать российскую армию в ответ на очевидные приготовления Германии к войне на востоке. Энвер-паша, военный министр Османской империи, отреагировал на это приказом о полной мобилизации османской армии. 2 августа он подписал секретный договор с послом Германии. Хотя это был, по сути, оборонительный военный союз, призывающий каждую сторону прийти на помощь друг другу против нападения России, он раскрыл точку зрения Энвера-паши относительно того, кто был самым важным другом Османской империи, а кто — ее злейшим врагом.
Хотя Энвер был де-факто лидером провоенной фракции в правительстве «младотурков», ему противостоял премьер-министр Саит Халим, который был убежден, что лучший вариант для империи — оставаться нейтральным. Он был возмущен тем, что Энвер превысил свои полномочия военного министра, подписав секретный договор о защите с Германией. Но в последовавшей политической битве Саита перехитрили. Энвер получил решающую поддержку со стороны морского министра Джемаля-паши (ответственного за Османский флот) и Талата-паши, министра внутренних дел (ответственного за военизированное подразделение Jandarma — 40-тысячное подразделение, созданное по образцу французской жандармерии). .
Также в пользу Энвера были прогерманские настроения в Османской армии, по крайней мере, среди ее офицеров. Это отражало тесные профессиональные контакты между османским и немецким офицерским корпусом. С момента первой германской военной миссии в Османской армии после русско-турецкой войны 1877–1877 годов немецкие офицеры часто были прикреплены к армии в качестве советников или обучающих, а некоторые из лучших османских офицеров посещали штабные колледжи в Германии. Османские офицеры восхищались профессионализмом и традициями немецкой армии и, как и многие иностранные наблюдатели того времени, были убеждены, что она лучшая в мире.
Точно так же Королевский флот был явно выдающейся военно-морской державой мира, а британская военная миссия помогала модернизировать и развивать Османский флот. К несчастью для британцев, флот был младшей службой в османской военной иерархии. Что еще хуже, 5 августа, на следующий день после объявления войны Германии, британское правительство решило реквизировать два османских линкора, близких к завершению, на британских верфях для военной службы в Королевском флоте.Это решение вызвало гнев в Османской империи, поскольку корабли уже были оплачены по открытой подписке.
Несколькими днями позже немецкий линейный крейсер SMS Goeben и легкий крейсер SMS Breslau появились у Дарданелл, уклонившись от французского и британского флотов в дерзком рывке через Средиземное море. Они просили пройти через пролив в Константинополь. После деликатных переговоров — и вопреки возражениям Саита — им было разрешено продолжить.Неделю спустя два военных корабля вместе с немецкими экипажами были официально «переданы» Османскому флоту и переименованы в Yavuz Sultan Selim и Midilli . Британцы отказались признать передачу, если немецкие экипажи не будут удалены, и Королевский флот заблокировал вход в Дарданеллы, чтобы обеспечить выполнение этого требования.
Эта быстрая эскалация напряженности быстро привела к выводу британской миссии в Османский флот. В конце августа генерал Лиман фон Сандерс, глава германской военной миссии в Османской империи, был назначен командующим Первой османской армией (в сферу компетенции которой входил полуостров Галлиполи).Контр-адмирал Вильгельм Сушон, командующий немецкими военно-морскими силами Goeben и Breslau , был назначен Джемалем-пашой командовать Османским флотом. Хотя Османская империя на тот момент все еще оставалась нейтральной, Джемаль затем назначил немецкого вице-адмирала Гвидо фон Узедома «генеральным инспектором береговой обороны и шахт». Работа фон Узедома заключалась в оказании помощи Османской армии в укреплении береговой обороны вдоль Босфора и Дарданелл. Он прибыл в Константинополь 19 августа со специальной военной командой из 500 немецких офицеров и солдат.Эти действия не остались незамеченными в столицах союзников.
Провоенная фракция в османском правительстве знала, что немцы хотели как можно быстрее вовлечь империю в войну. Посредством таких вопиющих манипуляций с порядком проведения военной миссии в пользу Германии Энвер, Джемаль и их сторонники ясно давали понять, в чем заключаются их симпатии. Вызвав все более агрессивную реакцию союзных держав, они усложнили Саиту отстаивание аргументов в пользу сохранения нейтралитета.
Но по мере того как тянулись недели, Энвер терял терпение. 25 октября 1914 года, не посоветовавшись ни с одним из своих коллег по министру, он приказал адмиралу Сушону вывести османский флот, включая корабли с немецкими экипажами, в Черное море для нападения на русских. Флот произвел внезапные налеты на Феодосию, Новороссийск, Одессу и Севастополь, потопив российский минный заградитель, канонерскую лодку и 14 гражданских судов. 2 ноября Россия объявила войну Османской империи. Франция и Британская империя, союзники России в военное время, последовали их примеру 5-го числа.Энвер-паша сумел вовлечь Османскую империю в Первую мировую войну на стороне центральных держав, Германии и Австро-Венгрии. Другой вопрос, будет ли он столь же успешен в достижении своей главной военной цели — пантюркской экспансии в Среднюю Азию за счет России.
Османская империя подписывает договор с союзниками
30 октября 1918 года на борту британского линкора Агамемнон , стоящего на якоре в порту Мудрос на Эгейском острове Лемнос, представители Великобритании и Османской империи подписывают договор о перемирии. конец османского участия в Первой мировой войне.
Хотя Османская империя — в период относительного упадка с конца 16 века — изначально стремилась оставаться нейтральной в Первой мировой войне, вскоре она заключила союз с Германией и вступила в войну на стороне Центральных держав в октябре 1914. Турки яростно сражались и успешно защищали Галлиполийский полуостров от массированного вторжения союзников в 1915-1916 годах, но к 1918 году поражение от вторжения британских и российских войск и восстание арабов объединились, чтобы разрушить экономику Османской империи и опустошить ее земли, оставив некоторые шесть миллионов человек погибли и еще миллионы голодали.
Уже в первую неделю октября 1918 года и османское правительство, и несколько отдельных турецких лидеров связались с союзниками, чтобы ощутить мирные возможности. Британия, силы которой тогда оккупировали значительную часть османских территорий, не хотела уступать своим союзникам, особенно Франции, которая согласно соглашению, заключенному в 1916 году, взяла под свой контроль сирийское побережье и большую часть современного Ливана. Премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж и его кабинет, взбесив его французского коллегу Жоржа Клемансо, уполномочили адмирала Артура Калторпа, командующего ВМС Великобритании в Эгейском море, договориться о немедленном перемирии с Турцией без консультации с Францией.Хотя только Великобритания спровоцировала выход Османской империи из войны, два могущественных союзника продолжали бороться за контроль над регионом на Парижской мирной конференции и в последующие годы.
Переговоры между командой Калторпа и делегацией из Константинополя во главе с османским министром морских дел Рауфом Беем начались в 9:30 утра 30 октября 1918 года на борту Агамемнона . В Мудросском договоре, подписанном тем же вечером, говорилось, что военные действия завершатся в полдень следующего дня.По его условиям Турция должна была открыть проливы Дарданеллы и Босфор для военных кораблей союзников, а свои форты — для военной оккупации; он также должен был демобилизовать свою армию, освободить всех военнопленных и эвакуировать свои арабские провинции, большинство из которых уже находились под контролем союзников. Бей и его коллеги-делегаты отказались изображать договор как акт капитуляции Турции, что позже вызвало разочарование и гнев в Константинополе, но на самом деле это было именно то, что было. Мудросский договор положил конец участию османов в Первой мировой войне и фактически — если не юридически — ознаменовал распад некогда могущественной империи.На его руинах победители Первой мировой войны попытались использовать послевоенные мирные переговоры для создания нового, более непредсказуемого образования: современного Ближнего Востока.
Как османы действительно вступили в Первую мировую войну?
СМС Гёбен, переименованный османами в Явуз, виден на этой фотографии из немецкого военного архива, когда он стоял на якоре в заливе Истинье на проливе Босфор в Стамбуле в 1914 году.
«Энвер [паша] хотел отступить и позволить великим державам уничтожить друг друга.Но его попытка сделать это посредством секретных сделок как с Германией, так и с Россией была сорвана независимым немецким командующим, который отплыл на двух военных кораблях и бомбардировал российский порт Севастополь ».Это абзац из апрельского номера журнала BBC History, в котором рассматривается «Падение османов» Юджина Рогана, что соответствует традиционному повествованию о том, как Османская империя в то время возглавлялась фактическим главнокомандующим Энвером Пашой. «Внезапно» вступил в Первую мировую войну из-за свершившегося факта немецкого адмирала в октябре 1914 года.
Недавно обнаруженные исторические документы, которые еще не были переведены на английский язык, частично опровергают это традиционное повествование, предоставляя убедительные доказательства того, что Энвер действительно приказал немецкому командующему атаковать Россию на Черном море, хотя и без установления точного времени. .
Ранее в этом году журналист Мурат Бардакчи, эксперт по истории Турции, опубликовал дневники Хафиза Хакки-паши, османского генерала, которого его одноклассник Энвер назначил руководить турецким наступлением на русских на Кавказе с декабря 1914 года по январь. 1915 г.
Дневники, состоящие из двух записных книжек, были написаны между 26 октября 1914 года и 23 января 1915 года, то есть за 23 дня до смерти Хакки-паши от тифа в результате катастрофического наступления на Кавказе.
Обращение к Германии по поводу отказов
Когда он начал писать эти дневники, Хакки-паша направлялся в Германию через Балканы на координационные совещания по доставке немецких военных грузов, которые недавно заказали османы. Сама поездка была четким намеком на то, что Sublime Port вступит в войну на стороне Германии вскоре после логического завершения секретной сделки, подписанной между двумя странами в августе.2, 1914.
Администрация империи, которая была уменьшена до «Больного человека Европы» после последовательных военных поражений в предыдущие десятилетия, поначалу не хотела вступать в новую войну. Султан никогда не одобрял союза с Германией, за который выступал Энвер, в то время как несколько других пашей вместо этого активно работали в партнерстве с Великобританией или Францией.
Обе эти последние европейские державы отвергли попытки османов. Когда Британия «реквизировала» без компенсации два почти завершенных османских линкора на британских верфях, это стало последней каплей для турок.
15 августа 1914 г. османы расторгли свое морское соглашение с Великобританией. На следующий день, после двухнедельного преследования британских линкоров в Средиземном море, немецкому линейному крейсеру SMS Göben и легкому крейсеру SMS Breslau разрешили встать на якорь у Стамбула.
Вызвав гнев России, позволив ей пересечь официально нейтральный пролив Дарданеллы в Турции, Энвер-паша подумал, что нашел наиболее реальное решение: османы объявили, что купили немецкие линкоры, переименовав их в Явуз и Мидилли, сохранив при этом свои немецкие корабли. персонал.
Энвер-паша, любящий приключения
Сначала это выглядело как беспроигрышная ситуация для всех, пожалуй, кроме России. Для Британии угроза со стороны Средиземного моря была устранена. Для Германии были спасены два линкора, которые могли продолжить свои операции, просто подняв османский флаг, и в то же время завоевали сердца многих турок, разбитых британцами. Османы, с другой стороны, были довольны тем, что пустота, оставленная невыполненным военным обещанием Британии, была заполнена, поскольку два немецких линкора будут иметь жизненно важное значение для баланса российского флота на Черном море.
После того, как ее наступление во Франции было остановлено в сентябре, когда австро-венгры отступили против русских, Германия увидела, что нейтральной Османской империи уже недостаточно; турки должны атаковать русских на Кавказе и воевать с Великобританией на Ближнем Востоке, что разделит мощь главных врагов Берлина.
Под руководством любителя приключений Энвера-паши немцы легко убедили османов. Вильгельм Сушон, командующий СМС Гёбен и СМС Бреслау, был назначен главнокомандующим Османского военно-морского флота.2 декабря 1914 года, а 27 сентября 1914 года турецкие проливы были официально закрыты для всех международных перевозок, как бекас в России, которая полагалась на ключевые водные пути для большей части своего импорта и экспорта.
С этого момента традиционное повествование просто говорит нам, что Сушон непроизвольно совершил набег на российские порты и потопил их корабли 29 октября 1914 года, подтолкнув османов к войне через свершившийся факт в пользу своей родины. Россия объявила войну туркам 2 ноября 1914 года, а Великобритания и Франция последовали за ней тремя днями позже.По словам генерала Эриха Людендорфа, тогдашнего соруководителя немецких вооруженных сил, и британского историка Яна Беккета, вступление Османской империи в войну продлит ее на два года.
Но может ли один-единственный иностранный адмирал с «независимым умом», как выражается BBC History, действительно подтолкнуть империю к Великой войне, затронувшей весь мировой театр?
Дневник Хакки-паши и инструкция на немецком языке
В тот день, когда флот Сушона атаковал Россию на Черном море, Хакки-паша, который сразу же прервал свою поездку в Германию вскоре после кризиса, в дневниковой записи под названием «Как мы Вступил в войну »писал:
« Был подготовлен приказ главнокомандующему [Османскому] флоту [Сушону]: «Установить господство на Черном море, уничтожив русский флот.«Я хранил этот порядок в своем сейфе. Он будет доставлен [в Сушон], когда это будет необходимо и вовремя. Однако перед моим отъездом [в Германию] министр [Энвер-паша] хотел взять его. «Я передам его Сушону в закрытом конверте и хочу, чтобы он открыл его, когда это необходимо», — сказал он мне. Я был подозрительным. Я умолял сохранить его, но он не послушал. В конце концов, все вышло совсем по-другому, так как Сушон — с его немецким менталитетом — сам открыл конверт, поступил по-своему и втянул нас в несвоевременную войну.Пришло время поработать всем сердцем и душой, чтобы выбраться из этой ситуации ».
Как указано в последней книге Бардакчи, докторская диссертация турецкого ученого Али Кашиюгуна, опубликованная в 2014 году в университете Кахраманмараш Сютчу Имам, раскрыла Сушону оригинальную немецкоязычную копию приказа Энвер-паши в турецком военном архиве.
«Турецкий флот установит военно-морское господство на Черном море. Для этого ищите и уничтожайте российский флот, где бы он ни находился, и без объявления войны », — говорится в немецком тексте.В рукописной аннотации Хакки-паши к немецкому приказу говорится, что она «написана по указанию министра [Энвера] паши и переведена [на немецкий] мной».
«Смерть 100 000 невинных»
В первые недели своих дневников Хафиз Хакки-паша был оптимистичен, неоднократно подчеркивая важность проявления «бравады» перед лицом проблем, подобных тем, с которыми тогда столкнулась Османская империя. «несвоевременная» война.
Когда он возглавлял османскую армию на востоке, он в целом хвалил союзника империи Германию и, похоже, в целом соглашался с решениями Энвера о вторжении на Кавказ.Но иногда он высказывал жалобы на недостаточную поддержку его войск со стороны линкоров Сушона или на «хаос», созданный присутствием немецких офицеров в османском военном штабе.
После позорного поражения османской армии в битве при Сарыкамыш против российской армии и ее местных союзников, а именно армянских, грузинских и кавказских греческих добровольцев, тон Хакки-паши полностью изменился. В декабре 1914 года и январе 2015 года его дневниковые записи резко обрушились на Энвера-пашу.
«Ах, Энвер! Ах! Начав эту зимнюю кампанию и приказав 9-му корпусу атаковать, вы убили 100 000 невинных людей. Да простит вас Бог », — писал он 16 января 1915 года.
Короче говоря, в отличие от того, что все еще предполагают многие западные историки, Энвер-паша никогда не« хотел отступать »в начале Первой мировой войны и своей« бравадой ». поощряемый многими из его товарищей, мог бы привести к ненужной гибели тысяч людей даже без «независимого немецкого командира».”
Вступление Османской империи в Первую мировую войну
В этой статье проясняется несколько моментов, связанных с вступлением Османской империи в Первую мировую войну. Во-первых, лидеры младотурков не доверяли Великобритании, оккупировавшей Египет в 1882 году, и, похоже, были готовы удовлетворить амбиции Франции и Италии за счет Османской империи. Тем не менее, большинство юнионистов, не говоря уже об обществе и парламенте, были против войны. Действительно, англичане и французы молчаливо согласились разделить Османское государство.По этой причине друг французов Джемаль паша даже пытался заключить союз с Парижем, но безуспешно. Во-вторых, решение вступить в войну явилось следствием жесткого давления Германии на руководство юнионистов и сразу же стало фактом после того, как флот под командованием адмирала Сушона бомбардировал российские порты. Только четыре лидера юнионистов были проинформированы о немецких планах нападения на Россию. Ведущие османские официальные лица, такие как Казым Карабекир, Хафиз Хакки и многие другие, были против раннего вступления Османской империи в войну.Большинство из них хотели дождаться весны, чтобы успеть завершить необходимые приготовления к полю боя. Вероятно, если бы вступление Османской империи в войну было отложено на шесть месяцев или около того, Стамбул вообще не вступил бы в войну, поскольку к тому времени надежды на быструю победу Германии развеялись бы. Действительно, после того, как немецкое наступление во Франции было остановлено на Марне, у юнионистов, казалось, возникли сомнения в целесообразности сражения на стороне Берлина. Следовательно, германская дипломатическая миссия в Стамбуле усилила давление на Энвера паша, который согласился на военные требования Кайзера, все еще находясь в иллюзии, что немецкая победа неизбежна.В общем, вступление Османской империи в войну не было следствием тщательной подготовки и долгих дебатов в парламенте (который был закрыт) и прессе. Это было результатом поспешного решения горстки лидеров элиты, которые пренебрегли демократическими процедурами и не обладали долгосрочным политическим видением и стали легкой жертвой немецких махинаций и своих собственных утопических надежд на возвращение утраченных территорий на Балканах. Вступление Османской империи в войну продлило ее на два года и позволило большевистской революции зародиться, а затем взорваться в 1917 году, что, в свою очередь, глубоко повлияло на мировую историю двадцатого века и республиканскую Турцию.
В этой статье проясняется несколько моментов, связанных с вступлением Османской империи в Первую мировую войну. Во-первых, лидеры младотурков не доверяли Великобритании, оккупировавшей Египет в 1882 году, и, похоже, были готовы удовлетворить амбиции Франции и Италии за счет Османской империи. Тем не менее, большинство юнионистов, не говоря уже об обществе и парламенте, были против войны. Действительно, англичане и французы молчаливо согласились разделить Османское государство. По этой причине друг французов Джемаль паша даже пытался заключить союз с Парижем, но безуспешно.Во-вторых, решение вступить в войну явилось следствием жесткого давления Германии на руководство юнионистов и сразу же стало фактом после того, как флот под командованием адмирала Сушона бомбардировал российские порты. Только четыре лидера юнионистов были проинформированы о немецких планах нападения на Россию. Ведущие османские официальные лица, такие как Казым Карабекир, Хафиз Хакки и многие другие, были против раннего вступления Османской империи в войну. Большинство из них хотели дождаться весны, чтобы успеть завершить необходимые приготовления к полю боя.Вероятно, если бы вступление Османской империи в войну было отложено на шесть месяцев или около того, Стамбул вообще не вступил бы в войну, поскольку к тому времени надежды на быструю победу Германии развеялись бы. Действительно, после того, как немецкое наступление во Франции было остановлено на Марне, у юнионистов, казалось, возникли сомнения в целесообразности сражения на стороне Берлина. Следовательно, германская дипломатическая миссия в Стамбуле усилила давление на Энвера паша, который согласился на военные требования Кайзера, все еще находясь в иллюзии, что немецкая победа неизбежна.В общем, вступление Османской империи в войну не было следствием тщательной подготовки и долгих дебатов в парламенте (который был закрыт) и прессе. Это было результатом поспешного решения горстки лидеров элиты, которые пренебрегли демократическими процедурами и не обладали долгосрочным политическим видением и стали легкой жертвой немецких махинаций и своих собственных утопических надежд на возвращение утраченных территорий на Балканах. Вступление Османской империи в войну продлило ее на два года и позволило большевистской революции зародиться, а затем взорваться в 1917 году, что, в свою очередь, глубоко повлияло на мировую историю двадцатого века и республиканскую Турцию.
Кайнак Гёстер
| Bibtex | @ araştırma makalesi {ttkbelleten692420, journal = {BELLETEN}, issn = {0041-4255}, address = {Türk Tarih Kurumu, Bilimsel alışmalar Müdakırlülay: 1, Sokışmalar MüdakırlüA publisher = {Türk Tarih Kurumu}, год = {2004}, volume = {68}, pages = {687 - 734}, doi = {}, title = {Вступление Османской империи в Первую мировую войну}, key = {cite}, автор = {Karpat, Kemal H.}} |
| APA | Karpat, K.(2004). Вступление Османской империи в Первую мировую войну. БЕЛЛЕТЕН, 68 (253), 687-734. |
| МЛА | Карпат, К. «Вступление Османской империи в Первую мировую войну». BELLETEN 68 (2004): 687-734 < |
| Чикаго | Карпат, К. «Вступление Османской империи в Первую мировую войну». BELLETEN 68 (2004): 687-734 |
| RIS | TY — JOUR T1 — Вступление Османской империи в Первую мировую войну AU — Кемаль Х.Карпат Y1 — 2004 PY — 2004 N1 — DO — T2 — BELLETEN JF — Журнал JO — JOR SP — 687 EP — 734 VL — 68 IS — 253 SN — 0041-4255- M3 — UR — Y2 — 2021 ER — |
| EndNote | % 0 BELLETEN Вступление Османской империи в Первую мировую войну% A Кемаль Х. Карпат% T Вступление Османской империи в Первую мировую войну% D 2004% J BELLETEN% P 0041-4255-% V 68 % N 253% R% U |
| ISNAD | Карпат, Кемаль Х. «Вступление Османской империи в Первую мировую войну».BELLETEN 68/253 (Aralık 2004): 687-734. |
| AMA | Карпат К. Вступление Османской империи в Первую мировую войну. ТТК БЕЛЛЕТЕН. 2004; 68 (253): 687-734. |
| Ванкувер | Карпат К. Вступление Османской империи в Первую мировую войну. БЕЛЛЕТЕН. 2004; 68 (253): 687-734. |
| IEEE | К. Карпат, «Вступление Османской империи в Первую мировую войну», BELLETEN , c. 68, сай. 253, сс. 687-734, Ара.2004 |
Османский путь к войне в 1914 году: Османская империя и Первая мировая война (Кембриджские военные истории) (9780521175258): Аксакал, Мустафа: Книги
«Аксакал предлагает тщательный анализ факторов, которые побудили политических лидеров Османской империи вступить в войну на стороне Германии в октябре 1914 года». Эрик-Ян Цюрчер, Дипломатия и государственное управление«В этом новом исследовании Мустафа Аксакал убедительно демонстрирует, что общие опасения по поводу роспуска и разделения, которыми руководствовались османские власти в 1914 году, возникли в результате катастрофических балканских войн 1912 и 1913 годов … и основывались на множество вполне реальных угроз и секретных переговоров, приведших к подписанию Османской империей союза с Германией 2 августа 1914 года.«Вирджиния Аксан, Insight Turkey
» В целом, эта работа является впечатляющим и очень ценным вкладом в наше понимание отношений между Германией и Османской империей, а также их соответствующей внешней политики накануне Первой мировой войны. «-Эмре Сенсер, H-German
» Этот блестящий анализ призван ответить на два вопроса: почему Империя вступила в войну и почему она встала на сторону Центральных держав. В нем исследуется интеллектуальная среда той эпохи, конкретная проблема войны с Грецией в 1914 году, императивы внешней политики, реакция на убийство эрцгерцога Франца Фердинанда и формирование союза с Германией и, наконец, непростые отношения с Германией. Германия после создания союза…. Это исследование дает историкам столь необходимую поправку к мнению о том, что Империю следует рассматривать только как марионетку Германии. »- Contemporary Review
« … хорошо организованный и хорошо написанный том тщательно исследован … » -Александр М. Шелби, Журнал военной истории
«Это стоящая книга … Она отлично справляется с освещением относительно тусклого уголка истории», — Томас Э. Уорд, Военное обозрение
Ревизионистский отчет о роковом решении Османской империи вступить в Первую мировую войну в 1914 году.
Об авторе
Мустафа Аксакал — адъюнкт-профессор истории и современных турецких исследований Джорджтаунского университета.
История США и Турции
- История США и Турции
- О Турции
- Турецко-американские ассоциации
Справочник по истории признания, дипломатических и консульских отношений США 1776-2008: Турция
Сводка
U.Дипломатическое взаимодействие с Турцией восходит к временам, когда Турция была известна как Османская империя. После установления дипломатических отношений в 1831 году государства поддерживали дипломатические отношения до вступления США в Первую мировую войну 20 апреля 1917 года. После Первой мировой войны Османская империя распалась, а на ее месте возникло современное государство Турция, с которым Соединенные Штаты восстановили отношения в 1927 году.
Признание: взаимное признание, 1830.
Первый официальный акт дипломатического взаимодействия и признания между Османской империей (Турция) и Соединенными Штатами, двумя давно существующими государствами, произошел 11 февраля 1830 года, когда У.Группа переговоров С. в составе капитана Джеймса Биддла, Дэвида Оффли и Чарльза Райнда вручила свои верительные грамоты министру иностранных дел Турции. Биддл, Оффли и Райнд заключили договор о мореплавании и торговле между Соединенными Штатами и Турцией.
Дипломатические отношения
Установление дипломатических отношений и американское представительство в Османской империи, 1831 год.
Дипломатические отношения и американское представительство в Константинополе (Стамбул) были установлены 13 сентября 1831 года, когда Дэвид Портер представил свои верительные грамоты в качестве поверенного в делах.
Повышение статуса американской дипломатической миссии до статуса посольства, 1906.
Американское посольство было повышено до статуса посольства 18 июня 1906 года, когда Джон Г. А. Лейшман вручил свои верительные грамоты в качестве посла 5 октября 1906 года.
Дипломатические отношения разорваны, 1917 год.
Турция разорвала дипломатические отношения с Соединенными Штатами 20 апреля 1917 года, после того как Соединенные Штаты объявили войну Германии 4 апреля 1917 года.
Дипломатические отношения восстановлены, 1927 год.
Соединенные Штаты и Турция восстановили отношения 17 февраля 1927 года после обмена нотами в Ангоре, Турция
ресурсов
- Государственный департамент Справочная информация: Турция
- Государственный департамент Информация по стране: Турция
- Политика и история
- О Турции
Первая мировая война и геноцид армян
Массовые зверства и геноцид часто совершаются в контексте войны.Геноцид армян был тесно связан с Первой мировой войной на Ближнем Востоке и на российском Кавказе. Османская Турция воевала на стороне центральных держав (Германии и Австро-Венгрии) и против держав Антанты (Великобритании, Франции, России и Сербии).
Первая мировая война дала младотурецкой диктатуре (Комитет единства и прогресса; CUP) возможность реализовать свои националистические цели. Уже склоняясь к Германии из-за экономических связей, тесных отношений между двумя вооруженными силами и совместимых территориальных амбиций в отношении войны против России, младотурецкое правительство заключило секретное военное соглашение с правительством Германии 2 августа 1914 года и официально вступило в войну. на стороне Центральных держав 11 ноября.
Распад Османской империи, 1807-1924 годы — предоставлено Encyclopaedia Britannica, Inc., © 1997, используется с разрешения
Отразив первоначальное российское вторжение, османские войска вторглись на Кавказ (сегодня: Армения и Грузия) и стремились продвинуть свои военные позиции в Персидскую империю (сегодня: Иран). Той зимой турки потерпели катастрофическое поражение на Кавказе и еще одно — у Суэцкого канала в неудачной попытке вытеснить британцев из Египта. Русские войска вторглись в Османскую империю, двинувшись в восточноанатолийские провинции Трабзон, Эрзурум и Ван (все из которых имели большое армянское население).Великобритания и Франция напали на Империю в последнюю неделю апреля 1915 года в Галлиполи с целью выбить османов из войны.
Армяне в зонах конфликтов
Хотя Османская империя была преимущественно мусульманской, было также значительное христианское население. В восточных провинциях армяне-христиане составляли 45% населения.
Под давлением османские военачальники настаивали на депортации армян из зоны боевых действий на том основании, что они представляют собой потенциальную пятую колонну, действующую в интересах врага (России).Когда державам Антанты и все еще нейтральным Соединенным Штатам бросили вызов, османские власти объяснили депортацию мерой предосторожности.
В январе 1915 года русские разгромили османские войска в битве при Саракимисе, и 3-я османская армия потеряла более половины своих солдат. Хотя армянские солдаты в Османской армии, как правило, сражались преданно и храбро, лидеры CUP решили публично обвинить в поражении предполагаемых армянских предателей.
Принудительный труд и массовые убийства на фронте
Отступая с позиций на Кавказе и в Персии в феврале-марте 1915 года, османские власти вырезали население, которое считалось потенциально нелояльным, что вынудило некоторых армян взяться за оружие в целях самообороны.Когда в апреле того же года российские войска вторглись в страну, к ним присоединились некоторые из этих вооруженных банд. Подкрепленные подозрением, что все армяне являются потенциальными предателями, османские командиры разоружили своих собственных армянских солдат, дислоцированных на восточном фронте, и заключили их в исправительно-трудовые батальоны.
По мере приближения русских в апреле и начале мая большинство армянских лидеров требовали подчинения османам, и большинство мирных жителей Армении подчинились. Тем не менее, вооруженная группа восстала против османского гарнизона в Ване и захватила город к моменту прибытия русских 18 мая 1915 года.Османский режим рассматривал это восстание как подтверждение всеобщей нелояльности армян.
После Первой мировой войны
После Первой мировой войны Севрский мирный договор предусматривал создание армянского государства на северо-западе Анатолии. Новый режим Мустафы Кемаля Паши (который взял имя Ататюрк) бросил вызов западным державам в их усилиях по разделу Анатолии. Ататюрк провозгласил новую Турецкую Республику (в пределах нынешних границ страны) в ноябре 1922 года.В последующем Лозаннском договоре 1923 года между Турцией и державами Антанты не было никаких ссылок на Армению или права армян.
Хотя было несколько прерванных послевоенных судебных процессов, османские преступники не были привлечены к ответственности за эти преступления в суде.
Авторы): Мемориальный музей Холокоста США, Вашингтон, округ Колумбия
.