Ядин, Игаэль — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Ядин.Игаэ́ль Яди́н (ивр. יגאל ידין, урожд. Сукеник) (20 марта 1917 года — 28 июня 1984 года) — второй начальник Генерального штаба Армии Обороны Израиля, израильский археолог и политический деятель.
Военная карьера[править | править код]
Ядин родился в 1917 году в семье известного археолога Элеазара Сукеника и активистки женского движения Хаси Файнсод. В возрасте 15 лет он присоединился к Хагане, где занимал разные должности. В 1946 году Ядин покинул Хагану из-за споров со своим командиром, Ицхаком Саде. В 1947 году, незадолго до провозглашения независимости Израиля, Бен-Гурион вновь призвал Ядина на военную службу (в это время он учился в университете). Ядин руководил операциями во время Войны за Независимость из-за болезни первого начальника Генерального Штаба Яакова Дори.
9 ноября 1949 года Ядин был официально назначен начальником Генерального штаба после отставки Дори и занимал этот пост 3 года. Ядин вышел в отставку 7 декабря 1952 года из-за разногласий с Бен-Гурионом, занимавшим посты премьер-министра и министра обороны. Военную карьеру Ядин завершил в возрасте 35 лет.
Археология[править | править код]
После отставки Игаэль Ядин проводил многочисленные археологические исследования. В 1956 году он получил Государственную премию Израиля за докторскую диссертацию, посвящённой переводу свитков Мёртвого моря. Ядин участвовал в важных раскопках, таких как Кумран, Масада, Хацор и Мегиддо. Во время шестидневной войны 1967 г. Ядин был военным советником премьер-министра Леви Эшколя, а после войны Судного дня был членом комиссии Аграната. Профессор. Член-корреспондент Британской академии (1966).
Политическая деятельность[править | править код]
В 1976 году Ядин совместно с профессором Амноном Рубинштейном, Шмуэлем Тамиром, Меиром Амиом и Меиром Зореа сформировал партию «ДАШ» («Демократическое движение за перемены»). Новая центристская партия казалась перспективной в борьбе против коррупции в движении «Маарах» (нынешняя партия «Авода»). Во время выборов в Кнессет в 1977 г. партия получила 15 мест. Лидер «Ликуда» Бегин смог образовать коалиционное правительство с партией «ДАШ», оставив в оппозиции блок Маарах.
Игаэль Ядин получил пост заместителя премьер-министра и активно участвовал в заключении мирного договора с Египтом. Позднее партия раскололась и в 1981 году Ядин ушёл из политики.
Умер в июне 1984 года, похоронен на горе Герцля в Иерусалиме. В его честь названы множество улиц в городах Израиля.
Библия дьявола и адописные иконы — что скрывают эти артефакты? (6 фото + 2 видео)
На сегодняшний день одной из самых зловещих книг мира считается Библия дьявола. Этот документ содержит различные священные христианские писания и даже, предпологаемый, автопортрет князя тьмы.
Огромная зловещая книга представлена в виде древней рукописи. Согласно распространенной теории, появился атрибут в начале XIII века в бенедиктинском монастыре чешского города Подлажице (сейчас Храст).
Гигантский кодекс содержит 624 страницы, высотой 89 см и шириной 49 см. Вес труда внушительный — 75 кг, по приблизительным данным на изготовление рукописи было потрачено 167 шкур ягнят.
Согласно одной из множества легенд, монаху в написании этой книги помогал сам Сатана. Легенда гласит, что для искупления очень тяжкого греха, чернец должен был в течение всего одной ночи переписать Библию. Но взявшись за работу, он осознал, что это ему не удастся, решил призвать Сатану и молил его о спасении.
Написан кодекс нетипичным почерком для XIII века. Буквы очень напоминают печатные. На сегодняшний день ученые не согласны с существующей легендой и уверены, что срок изготовления такой книги — не менее 20-30 лет.
Такое предположение М. Гуллик подтверждал тем, что в среднем средневековый песец был способен скопировать не более 140 строк за сутки. При этом даже при безостановочной работе только для того, чтобы переписать текст, понадобилось бы около 5 лет.
В рукописи также содержится ветхий и новый Заветы, тексты «Этимологии» Исидора Севильского, «Иудейской войны» Иосифа Флавия, календарь с указанием всех дней святых и разнообразные заклинания.
Оригинал Codex Gigas (Библия дьявола) выставлен в пражской библиотеке Клементинум
Поразительна страница под номером 290. На ней расположены и привычные библейские рассказы, и весьма странный рисунок, изображающий предположительно дьявола. Перелистывая листы книги, весьма просто определить, что именно он отличается от других: он другого цвета, стилистика и цвет текста явно другие. Такое чувство, что этот отрывок был написан другим человеком.
Тайны дьявольской библии
Конечно же, такой артефакт, как кодекс гигас, должен быть окутан тайнами. История про монаха, заключившего сделку с дьяволом также гласит, что сатана согласился помочь человеку, но взамен монах должен был на одной странице изобразить портрет дьявола. К сожалению, неизвестно, какая участь в дальнейшем постигла мужчину.
Весьма странно, что рукопись дошла до нашего времени, ведь инквизиция должна была не бережно хранить книгу на протяжении многих веков в библиотеках разных монастырей, а в кратчайшие сроки уничтожить это сатанинское творение. В таком случае возникает вопрос: возможно, существование кодекса было выгодно кому-то?
В 1595 году гигас сберегался в хранилище правителя Венгрии Рудольфа III. Во второй части XVII века книга стала достоянием шведов и была перевезена в Стокгольм. После этого ее возили показывать в Берлин, Прагу и Нью-йорк. В шведском королевском музее книга хранилась до 2007 года и через некоторое время была перевезена в национальную библиотеку Чехии.
8 страниц залиты чернилами, после изображения с дьяволом
Несмотря на наличие современных способов анализа, даже в наше время не удалось определить, какой текст скрывается под закрашенными чернилами страницами и почему лист с ликом сатаны темнее чем другие листы Также, исследователи не могут объяснить отсутствие людей на изображение города Неба.
Вы можете скачать оригинал Codex Gigas по этой ссылке.
Согласно одной из теорий, на каждого владельца кодекса будет наложено проклятие. Например, замок в котором находился кодекс в Стокгольме, внезапно сгорел после того, как книга оттуда исчезла. Один из монастырей, в котором находился кодекс, был поражён эпидемией бубонной чумы. Есть поверье, что для того, чтобы спастись от черной магии, необходимо выбросить книгу из окна.
Что такое адописные иконы?
Конечно, можно предположить, что гигантский кодекс — не более чем насмешка над христианством и религией в целом. Такое предположение можно вполне обоснованно, ведь среди священных текстов христианского мира спрятано изображения самого страшного и могучего, пугающего монстра — дьявола.
Такая теория возможна, ведь подобные искажение святы ликов уже встречалось в истории. Например, известные адописные иконы тоже можно рассматривать как некоторую насмешку над религией. В средневековые времена были распространены такие ужасающие реликвии, согласно некоторым источникам.
Их особенность заключалась в том, что под одним рисунком прятался другой. На первом, скрытом, изображались бесы, черти и Дьявол. После того как краска высыхала, сверху рисовались привычные мотивы — Иисус Христос, святые, апостолы. Иногда под изображениями святых дорисовывались рога, хвосты и копыта, но это скрывалось под слоем масла.
Первый раз термин «адописные иконы» упоминается в шестнадцатом веке в Житие Василия Блаженного. В истории говорится о том, что мужчина приблизился к стенам города, на которых виднелась икона с ликом Богоматери. Люди были уверенны, что она чудотворная, толпа молилась ей и просила даровать здоровья, силы.
Однако Василий Блаженный остановил богомольцев и вместо того, чтобы подойти к чудесному образу в мольбах, начал бросать в изображение камнями. Толпа была в ужасе, но Василий обратился к толпе с речью. Он уверял, что под слоем краски нарисован черт. Сняв верхний слой иконы, он подтвердил свои опасения.
Есть еще одна теория, описывающая предназначение таких икон. Считалось, что если верующий молится святому, который изображён на такой иконе, то в этот же момент он молится и Сатане. Ведь оба изображения были неразрывно связаны друг с другом.
Следующая версия гласит, что в Средневековье такими адописными иконами могли пользоваться чёрные колдуны, если их целью было наказать человека глубоко верующего и регулярно молящегося. Подкинув ему этот атрибут, можно было заставить человека молиться тому, кого он считал своим врагом — Дьяволу.
По весьма распространенному поверью, созданы такие атрибуты могли быть людьми, которые воспротивились церковной реформе и не пожелали придерживаться свода правил, принятых в XVII веке. В таком случае устрашающие иконы могли быть созданы для того, чтобы напугать людей, которые приняли реформу.
Распространенно мнение, что созданы были адописные изображения теми, кто свято боялся нарушить правило «не сотвори себе кумира» и желал устранить веру в волшебство икон. Например были люди, которые противились поклонению святым образам, и они были уверены, что это то же самое, что поклоняться языческим идолам.
В XX веке появилось мнение, что черных магических икон на самом деле никогда не было. На самом деле, в наше время скорее это легендарные артефакты, так как реально сохранившиеся примеров у нас нет. Русский славист Никита Толстой уверяет, что в действительности это были лишь страшилки для суеверных граждан.
Есть и другие, менее мистифицированные теории относительно того, что было изображено на первом слое. На первом слове могли находиться просто плохо и неумело изображенные лики святых. Из-за низкого качества используемых материалов и недостаточной опытности мастеров лики изображенных святых действительно могли казаться устрашающими. Поэтому этот слой перекрывали новым и изображение переделывалось с нуля. Однако любителей сверхъестественного такая теория конечно же не устраивает.
На сегодняшний день нельзя с твердой уверенностью сказать, существовали ли адописные иконы и зачем тексты завета были изменены в Гигантском кодексе. Возможно, первые являлись плодом труда не особо опытных художников, второй — глупой насмешкой, и на самом деле никакой ценности эти артефакты не представляют. Однако мы можем ошибаться, поэтому остается лишь ждать, когда ученые разгадают эти загадки.
Читать онлайн «Омен. Дэмьен.» автора Зельцер Дэвид — RuLit
— Должен что? — пытал его Морган.
Ученый уставился на стакан:
— …оставаться в безопасности.
Морган грустно покачал головой.
— Мой дорогой друг, у меня ведь определенная репутация.
Бугенгаген ожесточенно прервал его:
— Именно поэтому это должен сделать ты! Тебе они поверят!
Майклу подобное заявление совершенно не льстило. Его по-настоящему начинало беспокоить лихорадочное состояние Бугенгагена. К тому же он просто не рассматривал просьбу учителя всерьез.
— Но, Карл, меня же в определенном смысле сочтут за соучастника…
Бугенгаген поднялся из-за стола. Лучи заходящего солнца пронизывали белоснежную библейскую бороду ученого, строгость и отрешенность черт делали его лицо похожим на лик святого.
— Пошли к стене Игаэля, — скомандовал Бугенгаген.
Это был приказ, и Морган почувствовал, что не смеет ослушаться. Сопротивление на сей раз было невозможно.
— Ну и что дальше? — произнес он, хотя знал, что все уже решено.
— Пошли, — повторил Бугенгаген и, повернувшись, зашагал в сторону своего «джипа».
— Можно, я пойду с вами? — спросила Джоан, пытаясь пустить в ход свою самую обольстительную улыбку.
Морган отрицательно покачал головой.
— Почему бы тебе не подождать в отеле? Это не займет много времени. — Он наклонился к Джоан и поцеловал ее. Затем поднялся.
— Ладно, — улыбнулась женщина, притворно вздыхая. — Но предупреждаю — долго ждать я не собираюсь.
Майкл засмеялся и, послав ей на прощание воздушный поцелуй, исчез за углом. Это было их последнее свидание. Джоан Харт потребовалась вечность, чтобы примириться с этим, и еще целая уйма времени для того, чтобы осознать истинную причину.
Древний замок Бельвуар, окруженный стеной, расположился на самой границе Сибуланской долины, недалеко от города Эйкры. Он стоял здесь с двенадцатого века, с тех самых пор, когда крестоносцы явились сюда из Европы, дабы отвоевать Святую Землю у мусульман. Они построили замок в память о Христе. И именно в подземельях замка Бельвуар Бугенгаген нашел необходимое доказательство — Антихрист обитает среди людей СЕЙЧАС.
Отдаленный рокот мотора заставил длинношерстных овец, пасшихся у древних стен замка, приподнять головы. Занимался рассвет, красное солнце живым шаром зависло над долиной, разбрасывая вокруг длинные разноцветные тени. Когда «джип» неожиданно вынырнул из-за ближайшего холма и начал спускаться в их сторону, овцы, заметавшись, спешно разбежались; вразнобой зазвенели колокольчики, будто призывая непрошеных гостей к молитве.
«Джип», приблизившись к стене замка, остановился. Из машины выбрались Бугенгаген и Морган. Раннее утро было прохладным, но это, похоже, заметил только Майкл. Бугенгаген судорожно рылся в багажнике, выискивая среди автомобильного хлама еще одну шахтерскую каску. Там, куда они направлялись, им ОБОИМ нужны были каски. Внизу было так темно, что света одной лампы недоставало, а опасность обвала была слишком велика.
Ни Бугенгаген, ни Морган не заметили в суете одной детали. На стене, в самой ее высокой точке, сидел огромный ворон и наблюдал за ними. В его глазах застыла ненависть.
Мужчины пересекли просторный и сумрачный банкетный зал, окруженный шестью пятидесятифутовыми колоннами. С потолка, головами вниз, свисали спящие летучие мыши. Старик прижал кожаный мешочек к своей груди, будто боялся хоть на секунду расстаться с ним. Мужчины включили фонари на касках и начали осторожно спускаться по истершимся ступеням в подземные переходы.
Совсем недавно здесь уже побывали археологи. Плиты были сложены там, где производились самые последние раскопки, кругом было грязно, на каждом шагу встречались ямы. Все было свалено в одну кучу: и современное оборудование, и древние раскопки — все это было накрыто пластиковой пленкой и лежало вдоль стены.
Вдруг Морган увидел нечто, заставившее его похолодеть. Сердце его судорожно забилось, готовое выпрыгнуть из груди. Морган чуть не задохнулся, разглядев на каменной стене гравюру и отвратительную, и прекрасную одновременно. На ней была изображена женщина, восседающая на багряном Звере. Семь отвратительных и уродливых голов было у Зверя и десять ужасных рогов; весь он был испещрен словами на древних языках, таких древних, что не говорили на них, наверное, целую вечность.
— «Вавилонская блудница», — прочел вслух завороженный Морган.
Ужасное имя эхом отозвалось в подземелье. Майкл отвел глаза от гравюры и заметил, что Бугенгаген, вскарабкавшись наверх, скрылся в стенном проеме. Морган невольно вздрогнул и последовал за своим учителем. Перспектива остаться в темноте один на один с «Вавилонской блудницей» ужаснула Майкла. И он очутился в следующем зале.
Она была там. Стена Игаэля. Свет от фонаря на каске Бугенгагена выхватил из мрака гениальную картину художника, сошедшего в дальнейшем с ума. На них смотрело жуткое, зыбкое и вечно изменчивое лицо Сатаны.
Самый крупный фрагмент картины вызывал ужас: Сатана в пору своей зрелости. Он был уже почти сброшен в Хаос. Дьявол цеплялся за край пропасти, мускулистые руки и ноги напряглись в последнем усилии, а огромная летучая мышь распростерла-над ним крылья, пытаясь защитить своего господина. Лицо Сатаны было повернуто в сторону и неясно очерчено.
Читать книгу Дэмьен Жозефа Ховарда : онлайн чтение
ЖОЗЕФ ХОВАРД
ОМЕН. ДЭМЬЕН
«ИБО ТАКОВЫЕ ЛЖЕАПОСТОЛЫ, ЛУКАВЫЕ ДЕЛАТЕЛИ, ПРИНИМАЮТ ВИД АПОСТОЛОВ ХРИСТОВЫХ. И НЕУДИВИТЕЛЬНО, ПОТОМУ ЧТО САМ САТАНА ПРИНИМАЕТ ВИД АНГЕЛА СВЕТА».
(Второе послание к коринфянам, 11:13)
ПРОЛОГ. СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Карл Бугенгаген, всемирно известный археолог, нервничал. Он, как крот, ход за ходом буравил землю. Но волновался Бугенгаген совсем не потому, что забрался так глубоко. Напротив, ему нравилось здесь. Прохлада и сумрак будоражили приятные воспоминания. Стояла гробовая тишина.
Внезапно археолог услышал какие-то шорохи. Бугенгаген был не из пугливых. Ему давно уже перевалило за пятьдесят, но Карл по-прежнему оставался в форме: рослый и крепкий, литая шея и мускулистые плечи были точь-в-точь как у древнегреческих атлетов. Поседевшие волосы и борода вкупе с пронзительным и загадочным взглядом придавали ученому сходство с каким-то ветхозаветным пророком. Отчасти это внешнее сходство являлось истинным. Ибо Бугенгаген искал здесь, в недрах израильской земли, доказательства существования Дьявола.
Услышав шорох, Бугенгаген вздрогнул. Каждой клеточкой он ощутил угрозу со стороны своего могущественного противника. Археолог уже давно предчувствовал, что станет очередной жертвой в кровавом списке несчастных, пытавшихся предупредить мир о страшной опасности. Более того, у Дьявола была и особая причина избавиться от Бугенгагена, ведь ученый уже пытался убить ЕГО.
Сам археолог не нуждался ни в каких доказательствах. Все его подозрения оказались сущей правдой. Но ему необходимо было убедить в ней своего помощника Майкла Моргана – только так можно было сохранить эти страшные сведения. Бугенгаген слишком ясно отдавал себе отчет в том, что, покусившись на жизнь Антихриста, он не сможет избежать мести Дьявола.
Накануне они с Морганом сидели в уютном прибрежном кафе и наблюдали, как под их ногами на прохладном плиточном полу удлиняются тени.
Поначалу Морган не поверил Бугенгагену. Карл прекрасно понимал, что здесь необходимы только факты. И сейчас, в этом калейдоскопе ярчайших средиземноморских красок, когда солнце, заваливающееся за синюю водную гладь, дробило ее на огненно-рыжие осколки, а белоснежные каменные стены древнего израильского города Эйкра, отражая, струили мягкий закатный свет, Бугенгагену пришла вдруг мысль, не сошел ли он просто с ума.
Но следом за этой внезапно мелькнувшей мыслью он услышал в своем мозгу голос, убедивший археолога в том, что, находясь в здравом уме, он осенен свыше знанием и ответственность за это знание камнем лежала на его плечах.
Бугенгаген из кожи вон лез, пытаясь убедить скептически настроенного Моргана в правдивости своего рассказа. Но если Майкл всего-навсего сомневался, то уж его очаровательная подружка всем своим видом показывала, что не верит ни одному слову археолога. Бугенгагена вообще раздражало ее присутствие, но он нисколько не удивился, заметив рядом со своим помощником женщину, он просто разозлился.
Ее звали Джоан Харт. Броская особа с сияющими глазами и каштановыми волосами. Если бы Бугенгаген был помоложе, такая фемина вполне могла бы сразить его наповал. Но во времена его молодости женщин, похожих на Джоан Харт, просто не существовало. Джоан была фоторепортером, о чем при первой же возможности сообщала каждому встречному. Мимолетное знакомство скреплялось в довершение всего крепким рукопожатием и профессиональной улыбкой. Неизгладимое впечатление на собеседника производила и манера Джоан одеваться. Ее костюм от лондонского портного, сшитый, вероятно, по сногсшибательной цене, напоминал о временах Хемингуэя. Бижутерию она предпочитала огромных размеров, кроме нее на шее у Джоан всегда болталась пара фотоаппаратов «Никон». Она беспрерывно курила и ни на минуту не закрывала рта.
Нельзя сказать, что в Эйкру журналистку привела ее профессиональная неуемность. Нет. Джоан находилась в этом городе потому, что здесь был Майкл Морган. Он являлся сейчас для Джоан средоточием всей ее жизни. Хотя, если честно признаться, все, чем жила и дышала эта молодая прелестная женщина, было Майклу глубоко безразлично.
Джоан, только что прилетевшая из Лондона, уже встречала где-то заголовок газеты, которую Бугенгаген сейчас так упорно совал Моргану: «Похороны американского посла и его жены». Майкл тоже не впервые видел эту газетную строку, заголовок совершенно не привлекал его внимания.
– Да, – произнес он с хорошо сыгранной, вежливой заинтересованностью в голосе, свойственной только представителям высшего света Англии, – весьма любопытно.
Бугенгаген, ни на йоту не задетый этим тоном, показал Майклу еще одну газету – на этот раз американскую – с заголовком: «Президент и его жена успокаивают осиротевшего сына посла».
Бугенгаген ткнул толстым пальцем в фотографию шестилетнего мальчика с черной повязкой на рукаве. Лицо мальчика было прекрасно и лучезарно, подобно ликам херувимов с полотен эпохи Возрождения или фресок на полотнах высоких церковных куполов.
– Вы его узнаете? – спросил Бугенгаген.
Морган снова взглянул на фотографию, на этот раз более пристально.
– Нет, – твердо заявил он.
На Бугенгагена – единственного живого свидетеля разыгравшейся трагедии – мало-помалу обрушивалась страшная усталость.
– Вы что, еще не видели стену Игаэля? – резко вскинулся он.
– Ее ведь обнаружили только на прошлой неделе, Карл, – пытался было оправдаться Морган, но Бугенгаген тут же перебил его.
Археолог понимал, что единственным выходом из создавшегося положения было бы раз и навсегда объясниться с Морганом, как бы дико сейчас ни звучали доводы ученого. ВРЕМЕНИ ОСТАВАЛОСЬ В ОБРЕЗ. Бугенгаген снова ткнул пальцем в фотографию и отчетливо произнес: «На стене Игаэля я уже видел его лицо! Этот мальчик, этот Дэмьен Торн – Антихрист!»
Морган приподнял брови в знак протеста.
– Карл, – начал он, но ученый снова перебил его.
– Ты должен верить мне!
Морган вдруг перестал улыбаться. Напряжение, сковавшее лицо Бугенгагена, по-настоящему встревожило Майкла. Ведь перед ним сидел не выживший из ума старик, человек с застывшим от волнения лицом был его учителем; всем, что знал и умел Морган, он был обязан Бугенгагену.
– Карл, – мягко произнес Майкл, – я ведь не религиозный фанатик. Я – археолог.
Бугенгаген никак не отреагировал на это. «И где бы вы ни УСЛЫШАЛИ, что он идет…» Дальше Карл не мог вспомнить. Он не спал несколько ночей подряд и чудовищно устал. К тому же память начала подводить ученого.
Морган покачал головой и обратился к Бугенгагену:
– А где факты, Карл?
– Неделю назад, – произнес Бугенгаген, – отец Дэмьена пытался убить мальчика. На алтаре лондонской церкви Всех Святых. Посол стремился вонзить кинжал в сердце ребенка.
Джоан в ужасе содрогнулась. Морган, потянувшись за своим стаканом, еще раз пробежал глазами газетные заголовки.
– Похоже, репортерам не все удалось пронюхать, – продолжал Бугенгаген. Он глубоко вздохнул, затем произнес: – Эти кинжалы послу вручил я. Мой друг, отец Джеймс, находился тогда в церкви, он видел все собственными глазами. Святой отец позвонил мне и рассказал о происшедшей трагедии. Он узнал древние кинжалы и убедил полицейских, чтобы они их мне вернули.
За столиком воцарилось молчание. Морган замер со стаканом в руке и уставился на своего друга. Джоан также не сводила с Бугенгагена широко раскрытых глаз. Не давая им опомниться, ученый яростно, почти скороговоркой, продолжил:
– Американского посла звали Роберт Торн. Его новорожденный сын погиб в римском госпитале. И Торн, уступив мольбам какого-то священника, усыновил другого младенца. На самом деле этот священник оказался Апостолом Зверя. Торн убедил свою жену, что тайно усыновленный им малыш – их собственный ребенок. Торны всем сердцем полюбили ребенка, он рос и воспитывался в Лондоне, а супруги даже не подозревали, что рожден мальчик самкой шакала! Вскоре ребенок начал убирать со своей дороги всех, кто каким-то образом догадывался о его подлинной сути. Вот тогда Торн пришел ко мне за помощью. С первых же слов его рассказа я понял, что говорит он чистую правду, ведь мне давно являлись знамения, будто я скоро вообще останусь в одиночестве: один на один с этим Зверем. Я отдал тогда Торну семь древних кинжалов – единственное оружие против Дьявола, ими надо была пронзить Его тело. К тому времени жена Торна была уже мертва, впрочем, как и двое других несчастных, узнавших правду! – Бугенгаген покачал головой. – Полицейские застрелили Торна до того, как он успел вонзить кинжалы в тело сына Дьявола. Они решили, что посол сошел с ума после смерти жены! – Бугенгаген снова замолчал и кивком указал на газетную фотографию. Все, чего он хотел от Моргана, заключалось в том, чтобы тот поверил ему, осознал страшную опасность и начал наконец действовать. – Ребенок все еще жив!
Последовало долгое молчание, затем Морган спросил:
– Где он теперь?
– В Америке. Живет со своим дядей – братом покойного Торна. И как написано: «Там его власть распространится, он будет разрушать и процветать, орудием в его руках будут и святые и сильные мира сего».
– О Майкл, немедленно отправляемся в Америку! – воскликнула Джоан Харт, репортер до мозга костей.
– Да замолчи ты! – оборвал ее Майкл. То, что сообщил Бугенгаген, выходило за рамки сенсационной новости.
Бугенгаген тем временем наклонился к своей ноге и вытащил из ботинка чудесно сшитый кожей мешочек с парой кармашков и бог весть каким количеством всяких ремешков и кнопок. Когда археолог положил его на стол, что-то внутри мешочка звякнуло.
– Ты должен передать это новым родителям мальчика, – заявил Бугенгаген. – Тут кинжалы и письмо, которое им все объяснит.
Морган никак не мог понять, чего добивается от него Бугенгаген. Одно дело – услышать эту фантастическую историю, пусть даже поверить в нее, и совсем другое – принять участие во всей этой заварухе.
– Извини, Карл, – засомневался Майкл, покачивая головой. – Ты же можешь ожидать от меня просто…
– Их необходимо предупредить! – резко перебил его Бугенгаген.
Посетители за соседними столиками стали на них оглядываться. Археолог перешел на хриплый шепот.
– Я уже стар и слишком болен. Я не могу сделать этого сам. И поскольку я – единственный, кто знает правду, я должен… – Очевидно, ужас от осознания этой мысли настолько сковал Бугенгагена, что он не в силах был закончить фразу вслух.
– Должен что? – пытал его Морган.
Ученый уставился на стакан:
– …оставаться в безопасности.
Морган грустно покачал головой.
– Мой дорогой друг, у меня ведь определенная репутация.
Бугенгаген ожесточенно прервал его:
– Именно поэтому это должен сделать ты! Тебе они поверят!
Майклу подобное заявление совершенно не льстило. Его по-настоящему начинало беспокоить лихорадочное состояние Бугенгагена. К тому же он просто не рассматривал просьбу учителя всерьез.
– Но, Карл, меня же в определенном смысле сочтут за соучастника…
Бугенгаген поднялся из-за стола. Лучи заходящего солнца пронизывали белоснежную библейскую бороду ученого, строгость и отрешенность черт делали его лицо похожим на лик святого.
– Пошли к стене Игаэля, – скомандовал Бугенгаген.
Это был приказ, и Морган почувствовал, что не смеет ослушаться. Сопротивление на сей раз было невозможно.
– Ну и что дальше? – произнес он, хотя знал, что все уже решено.
– Пошли, – повторил Бугенгаген и, повернувшись, зашагал в сторону своего «джипа».
– Можно, я пойду с вами? – спросила Джоан, пытаясь пустить в ход свою самую обольстительную улыбку.
Морган отрицательно покачал головой.
– Почему бы тебе не подождать в отеле? Это не займет много времени. – Он наклонился к Джоан и поцеловал ее. Затем поднялся.
– Ладно, – улыбнулась женщина, притворно вздыхая. – Но предупреждаю – долго ждать я не собираюсь.
Майкл засмеялся и, послав ей на прощание воздушный поцелуй, исчез за углом. Это было их последнее свидание. Джоан Харт потребовалась вечность, чтобы примириться с этим, и еще целая уйма времени для того, чтобы осознать истинную причину.
Древний замок Бельвуар, окруженный стеной, расположился на самой границе Сибуланской долины, недалеко от города Эйкры. Он стоял здесь с двенадцатого века, с тех самых пор, когда крестоносцы явились сюда из Европы, дабы отвоевать Святую Землю у мусульман. Они построили замок в память о Христе. И именно в подземельях замка Бельвуар Бугенгаген нашел необходимое доказательство – Антихрист обитает среди людей СЕЙЧАС.
Отдаленный рокот мотора заставил длинношерстных овец, пасшихся у древних стен замка, приподнять головы. Занимался рассвет, красное солнце живым шаром зависло над долиной, разбрасывая вокруг длинные разноцветные тени. Когда «джип» неожиданно вынырнул из-за ближайшего холма и начал спускаться в их сторону, овцы, заметавшись, спешно разбежались; вразнобой зазвенели колокольчики, будто призывая непрошеных гостей к молитве.
«Джип», приблизившись к стене замка, остановился. Из машины выбрались Бугенгаген и Морган. Раннее утро было прохладным, но это, похоже, заметил только Майкл. Бугенгаген судорожно рылся в багажнике, выискивая среди автомобильного хлама еще одну шахтерскую каску. Там, куда они направлялись, им ОБОИМ нужны были каски. Внизу было так темно, что света одной лампы недоставало, а опасность обвала была слишком велика.
Ни Бугенгаген, ни Морган не заметили в суете одной детали. На стене, в самой ее высокой точке, сидел огромный ворон и наблюдал за ними. В его глазах застыла ненависть.
Мужчины пересекли просторный и сумрачный банкетный зал, окруженный шестью пятидесятифутовыми колоннами. С потолка, головами вниз, свисали спящие летучие мыши. Старик прижал кожаный мешочек к своей груди, будто боялся хоть на секунду расстаться с ним. Мужчины включили фонари на касках и начали осторожно спускаться по истершимся ступеням в подземные переходы.
Совсем недавно здесь уже побывали археологи. Плиты были сложены там, где производились самые последние раскопки, кругом было грязно, на каждом шагу встречались ямы. Все было свалено в одну кучу: и современное оборудование, и древние раскопки – все это было накрыто пластиковой пленкой и лежало вдоль стены.
Вдруг Морган увидел нечто, заставившее его похолодеть. Сердце его судорожно забилось, готовое выпрыгнуть из груди. Морган чуть не задохнулся, разглядев на каменной стене гравюру и отвратительную, и прекрасную одновременно. На ней была изображена женщина, восседающая на багряном Звере. Семь отвратительных и уродливых голов было у Зверя и десять ужасных рогов; весь он был испещрен словами на древних языках, таких древних, что не говорили на них, наверное, целую вечность.
– «Вавилонская блудница», – прочел вслух завороженный Морган.
Ужасное имя эхом отозвалось в подземелье. Майкл отвел глаза от гравюры и заметил, что Бугенгаген, вскарабкавшись наверх, скрылся в стенном проеме. Морган невольно вздрогнул и последовал за своим учителем. Перспектива остаться в темноте один на один с «Вавилонской блудницей» ужаснула Майкла. И он очутился в следующем зале.
Она была там. Стена Игаэля. Свет от фонаря на каске Бугенгагена выхватил из мрака гениальную картину художника, сошедшего в дальнейшем с ума. На них смотрело жуткое, зыбкое и вечно изменчивое лицо Сатаны.
Самый крупный фрагмент картины вызывал ужас: Сатана в пору своей зрелости. Он был уже почти сброшен в Хаос. Дьявол цеплялся за край пропасти, мускулистые руки и ноги напряглись в последнем усилии, а огромная летучая мышь распростерла-над ним крылья, пытаясь защитить своего господина. Лицо Сатаны было повернуто в сторону и неясно очерчено.
На втором фрагменте была изображена голова. Вместо волос из скальпа выползали извивающиеся змеи с острыми языками. Но голова эта также не имела четкого рисунка лица.
Был здесь еще один портрет, самый незначительный по размеру – Сатана в детстве. Лицо выписано с потрясающей четкостью. Оно было прекрасно, подобно ликам херувимов эпохи Возрождения. Лицо Дэмьена Торна.
– Ну что, убедит тебя этот портрет? – проговорил Бугенгаген.
Но Моргану уже не нужны были никакие доказательства. Зачарованный, он медленно двинулся к стене, притягиваемый все ближе и ближе портретом. И вдруг в туннеле раздался звук, напоминающий щелканье кнута. Сразу вслед за ним послышался грохот. Морган споткнулся и шагнул в сторону Бугенгагена. Оба застыли на месте. Секунды растягивались до бесконечности.
Внезапно потолок туннеля перед ними подался и стал рушиться, поднимая столбы пыли. Пыль клубилась, и Морган стал задыхаться. Бугенгаген оставался спокойным. Откашлявшись, Майкл обратился к археологу:
– Здесь есть еще выход?
Бугенгаген отрицательно покачал головой и тотчас почувствовал, как его охватывает дикий страх. Ученый осознал причину происходящего и в тот же момент понял, что они уже ничего не смогут сделать.
Снова раздался грохот и скрежет. Потолок позади них рухнул. Проход в туннеле составлял теперь не более пяти футов шириной, туннель становился их могилой.
Морган в ужасе взглянул на Бугенгагена. Старик закрыл глаза, смирившись со своей участью. Он был готов к смерти.
И вдруг послышался новый звук. Поначалу Морган не понял, откуда он доносится, но потом заметил тоненькую струйку песка, просачивающуюся из крохотного отверстия в потолке. Тут же образовалось второе отверстие. Через мгновение их было уже четыре. Потом двенадцать. Вскоре пошел настоящий песочный дождь. Песок попадал в глаза, забивался в рот; песочная куча у ног археологов росла и росла.
Тут и Морган ясно осознал приближение смерти. Он окинул взглядом туннель: внизу, под его ногами, покоилась «Вавилонская блудница». Ее уже почти засыпало песком. В диком и бессмысленном порыве Майкл принялся разгребать песок, разбрасывая его в разные стороны. Через несколько минут пальцы начали кровоточить, и Морган заплакал.
– Антихрист здесь! – прокричал Бугенгаген сквозь шум струящегося песка. – Вручи свою душу Господу!
В ответ снаружи раздался грохот, стены и колонны зашатались и стали оседать. Глубоко под ними послышался могучий гул. Морган, всхлипывая, продолжал расшвыривать песок, пытался освободить от него стену, чтобы докопаться до лаза. Но уровень песка поднялся уже до его пояса и стал стремительно расти.
Глаза Бугенгагена были закрыты. Он молился: «И дано ему было вложить дух в образ зверя… чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя». – Старик замолчал, затем снова заговорил: «Благослови нас, Иисус Христос, и прости нам…»
Песок достиг их подбородков. Морган что-то невнятно бормотал. Бугенгаген же продолжал: «…и покажется, что силы зла одолеют нас и возьмут верх, но ДОБРО победит. Ибо сказано в Апокалипсисе:…и не войдет ничто нечистое и никто, преданный мерзости и лжи… а ночи там не будет… ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец…»
Песок поднялся до губ, вот он уже засыпал нос, глаза, а когда, накрыл их каски, свет от фонарей мгновенно погас. Тьма поглотила пространство. И пришла смерть.
Последний исполинской силы толчок, подняв к небу огромное облако пыли и щебня, превратил замок в руины.
Лишь две вещи остались нетронутыми. Стена Игаэля и лежащий у ее основания кожаный мешочек Бугенгагена. Как будто в последний момент какая-то другая сила, могучая и равная по мощности первой, вырвала у нее из рук единственное доказательство.
Внезапно из-под клубящихся пылью облаков стремительно вылетел черный ворон. Он кружил над развалинами, издавая пронзительные и наводящие ужас крики, затем взмыл в небо к поднимающемуся солнцу и растаял в раннем утреннем тумане.
1
Неровное, потрескивающее пламя костра освещало не по-детски серьезное лицо двенадцатилетнего мальчика. Напряженно застыв, он уставился на мечущиеся огненные языки. Мальчик пытался что-то вспомнить. Он чувствовал в крови толчки зыбких первобытных ощущений, где-то в глубинах его мозга таилась древняя мудрость, связывающая подростка с временами давно минувшими…
– Дэмьен?
Мальчик не шелохнулся. Садовники продолжали сгребать вокруг него опавшие листья.
Будто окаменев, стоял мальчик перед большим костром посреди широкой аллеи, ведущей к огромному старому особняку. Этот дом, напоминающий скорее дворец, находился в северной части Чикаго и принадлежал его приемным родителям.
Мысли подростка находились далеко отсюда, в ином времени и пространстве. Мальчик видел себя в окружении бесконечных ярких пылающих огней, стоны и непрекращающиеся вопли неслись со всех сторон – это стонали те, кто безмерно страдал, и боль их была оттого отчаянней и тяжелей, что конца ей не предвиделось.
– Дэмьен!
Видение исчезло. Дэмьен Торн тряхнул головой и обернулся на голос. Он прищурился, глядя на солнце, медленно скатывающееся за позолоченную крышу дома. На балконе третьего этажа стоял его двоюродный брат Марк и изо всех сил махал ему руками.
Дэмьену нравился Марк. Всегда добродушный и щедрый, Марк искренне полюбил сводного брата, семь лет назад попавшего в их семью. Между братьями установилась такая близость, какая редко возникает даже между родственниками. Оба носили тщательнейшим образом отутюженную форму военной академии, где они учились. Мальчики приезжали домой, чтобы отметить День Благодарения в семье. А теперь пришло время возвращаться в школу. День Благодарения вообще был самым грустным праздником в году – ведь именно после него Торны закрывали свой летний дом и переезжали на зиму в город. И так до следующего июня.
Дэмьен помахал в ответ рукой.
– Иду! – крикнул он и, обернувшись, бросил садовнику: – До следующего лета, Джим. – Старик едва кивнул в ответ.
Пружиня четкий и ладный шаг, Дэмьен помчался к дому, стрелой пронесся по лужайке и влетел в массивные двери особняка.
Марк тем временем вытащил свой любимый рожок и протрубил что-то печальное.
Дэмьен уже поднимался по лестнице.
Ему вот-вот должно было стукнуть тринадцать. Необыкновенный возраст, когда мальчик в полную силу должен ощутить свое мужское начало.
Дедушка Дэмьена – Реджинальд Торн завладел этим угодьем в 20-е годы. Это был обширный кусок земли на озере Мичиган в северной части Чикаго. Часть заработанных во время первой мировой войны денег он использовал на постройку пышного особняка. Злые языки утверждали, что он просто свихнулся на этой почве. Над ним посмеивались, но всем сплетням пришел конец, когда сюда проложили прекрасную автомобильную дорогу. И теперь все, у кого имелся в запасе хоть какой-нибудь капиталец, начали спешно застраивать северное побережье озера. Но ни у кого из вновь прибывших не было такого роскошного дома.
Торн часто повторял, что возвел эти чертоги для своих сыновей Роберта и Ричарда. Он обожал своих сыновей и, видя в них продолжение рода, делал для мальчиков все возможное. Когда их не приняли в престижную Дэвидсоновскую Военную Академию по причине того, что их отец занимается «торговлей», Торн выложил кругленькую сумму на постройку новой гимназии Мальчиков туда, естественно, приняли, школе было присвоено имя их отца, а Ричард и Роберт закончили ее с отличием.
Роберт, старший сын, занимался дипломатией. А Ричард с головой ушел в семейный бизнес. Торн был доволен обоими. Все шло по его плану. Незадолго до своей смерти Реджинальд вложил деньги в постройку огромного музея в самом сердце Чикаго. В этом музее должны были демонстрироваться древние христианские реликвии и произведения искусства.
Он не дожил до того дня, когда был достроен музей. Как не дотянул и до времени расцвета «Торн Индастриз». И, к счастью, его уже не было в живых, когда его сын Роберт Торн – посол при английском дворе – был застрелен на церковном алтаре, где он, вскоре после трагического и необъяснимого самоубийства горячо любимой жены, пытался, очевидно, зарезать собственного сына.
Никто не знал, что помнил Дэмьен из событий того страшного дня, семь лет тому назад, когда отец волочил его к алтарю, чтобы вонзить в его маленькое, бешено колотящееся сердце кинжал, как замертво упал, сраженный пулей британского констебля.
Скорее всего Дэмьен ничего не помнил об этом трагическом дне, но психика его, по-видимому, была травмирована, и Ричард Торн запретил обсуждать события семилетней давности. Его вторая жена Анна – детский психолог – была убеждена, что вся эта драма погребена в глубинах подсознания Дэмьена, что может наступить час, когда мальчик все вспомнит, и совершенно непредсказуемо, в каких формах поведения проявится это воспоминание. Анна высказала Ричарду свои опасения. Но муж не дослушал ее. В конце концов, разве Дэмьену чего-нибудь не хватало?
Марк ничего не знал об этой трагедии, ему лишь сказали, что родители Дэмьена погибли при ужасных обстоятельствах и любое упоминание об их гибели может оказаться слишком болезненным для его сводного брата.
Единственным человеком, кто был твердо убежден, что Дэмьен помнил все отчетливо и ясно, была Мэрион Торн.
Тетя Мэрион, как ее здесь все звали, являлась прямой родственницей Реджинальда Торна. Это была редкая штучка, упрямая и своенравная. Никто не шобил тетю Мэрион, ибо она вечно совала нос не в свои дела. Она никогда не была замужем и весь свой нерастраченный пыл посвятила племянникам и их семьям. Однако Мэрион всегда предпочитала Роберта, потому что он выбрал свой-путь, порвал с семейным бизнесом. Известие о неожиданной и трагической смерти потрясло тетушку до глубины души, с тех пор она испытывала к Дэмьену неприязнь. Тетя Мэрион чувствовала, что мальчик каким-то образом причастен к гибели Роберта, хотя и не осознавала истинного смысла происшедшей трагедии.
Тетя Мэрион прекрасно понимала, что ее не очень-то любят, но ее это не трогало. Она и раньше не испытывала к себе щедрого внимания. Ее редко звали на обеды, даже родственники не удостаивали приглашением на семейные праздники.
На этот раз тетя Мэрион была вынуждена одолеть свою гордыню. Она без приглашения приехала к Торнам на День Благодарения. Ибо тетя Мэрион собиралась неожиданно сообщить всем что-то очень важное.
В этот субботний вечер она наблюдала, как мальчики прощались со всеми в холле; дверь была широко распахнута, чтобы Мюррей, шофер, спокойно сносил вещи мальчиков в машину. Из года в год повторялось одно и то же: приезжали они сюда с парой чемоданов, уезжали с шестью. Холодный ветер внезапно ворвался в холл, и Ричард Торн, красивый черноволосый мужчина лет шестидесяти, поеживаясь от пронизывающего сквозняка, отошел в сторону. Он давал Анне возможность не торопясь проститься с мальчиками.
Анна стояла в дверях и обнимала обоих мальчиков, покусывая свои губы, чтобы не разрыдаться. Целуя детей, она просила их не забывать писать письма и вести себя хорошо. Ричард, наблюдавший эту сцену, наполнился вдруг какой-то новой любовью к этой замечательной женщине, вошедшей в его жизнь в трудное и полное отчаяния время.
Марк обернулся у бросился к отцу, чтобы еще раз обнять его.
– Ну что, встретимся на нашем дне рождения, да, па?
– Спрашиваешь! Дэмьен! Подойди сюда! Обними, что ли, своего старика.
Дэмьен подбежал к Ричарду и прижался к нему, правда, не так пылко, как Марк. В двери появился Мюррей и деликатно кашлянул.
Анна улыбнулась.
– Мы поняли намек, – проговорила она, направившись к Ричарду и подросткам. – Ну, мальчики, пора.
Обнявшись на прощание с мачехой, мальчики плюхнулись на заднее сиденье роскошного черного лимузина. Дверцы захлопнулись, мальчишеские носы и губы расплющились о холодные стекло в прощальном поцелуе, и машина плавно покатилась, шурша по дорожному гравию.
Ричард с Анной стояли на ступенях особняка и махали до тех пор, пока автомобиль не скрылся из виду. Когда они повернулись, чтобы войти в дом, Анна рассмотрела в окне третьего этажа тетушку Мэрион, наблюдавшую за отъездом. Старушка тут же отскочила от окна, резко задернув занавески…
Дэмьен вольготно раскинулся на заднем сиденье.
– Ну и дела! – воскликнул он и присвистнул.
– И не говори, – согласился Марк. – Что за уик-энд! Мне уже показалось, что я начну орать.
– А давай сейчас поорем, – предложил Дэмьен. И они так пронзительно завопили, что чуть было не оглушили Мюррея.
– Мюррей, – позвал Дэмьен, когда им надоело кричать, – а ну-ка, выдай нам по сигаретке.
Мюррей отрицательно покачал головой и взглянул в зеркальце.
– Ты знаешь мое отношение к этому, Дэмьен.
Дэмьен, вздрогнув, пожал плечами.
– Пока не спросишь, никогда не узнаешь. – Внезапно он развернулся на сиденье, приставил большой палец к носу и, пошевелив другими пальцами, загримасничал: – Тетя Мэрион! Это тебе наш прощальный приветик! – выкрикнул Дэмьен. Марк протрубил в свой охотничий рожок.
– Боже, – произнес он, оборачиваясь, – до чего она противна. И чего они вообще разрешили ей приехать?
– Да все для того, чтобы она тыкала в нас пальцем и своей сварливостью портила праздник. Вот почему, – объяснил Дэмьен.
– По крайней мере нам не пришлось еще и сегодня с ней обедать. – Когда Марк сильно волновался, он начинал излишне четко выговаривать отдельные слова. – Ей, должно быть, уже лет сто, – продолжал он. – А чем это несет от нее постоянно?
– Дурак, это лаванда, – пояснил Дэмьен. – Все старые леди ею поливаются.
– Мальчики, – прервал их Мюррей, – только потому, что леди – старушка…
– Старушка действует нам на нервы, – смеясь, перебил его Марк.
Дэмьен вдруг изменился в лице.
– Мюррей прав, – заявил он.
Марк уставился на брата, пытаясь уловить в его голосе шутку. Но Дэмьен не шутил.
– Время бедняжки кончилось, – продолжал он, сам себе удивляясь. – И не следует нам над ней подтрунивать!
Дэмьен говорил такие странные вещи, что Марк, замолчав, разинул рот. Мюррей попытался изменить тему разговора.
– Вы уже встречались с новым командиром взвода?
Оба подростка отрицательно покачали головами.
– Я надеялся, что они не смогут найти замену, – сказал Марк.
Дэмьен опять вздрогнул: «Пока не спросишь, не узнаешь».
– Вам когда-нибудь говорили, что случилось с сержантом Гудричем? – поинтересовался Мюррей.
– Нет, а… – протянул Дэмьен, пихнув Марка локтем под ребра. Он снова, похоже, включился в игру.
– Говорят, он покончил жизнь самоубийством. – Мюррей бросил взгляд в зеркальце. Но никакой реакции на эти слова не последовало. Самоубийство бывшего взводного, видимо, совершенно не волновало мальчиков.
– Эка невидаль – сержант взвода, – воскликнул Дэмьен. – Да все они одним миром мазаны. – И он, войдя в раж, начал выкрикивать команды: – Внимание! Глаза на лоб! Уши торчком! Пузо вперед! Целься!
Мальчики просто зашлись от хохота. Марк с обожанием взглянул на брата.
– Ты все-таки рехнулся, ты это знаешь?
Дэмьен кивнул, а затем, склонившись, таинственно прошептал:
– Я практикуюсь.
Марк хмыкнул.
– Еще один приветик тете Мэрион! – закричал Дэмьен.
Станцы Рафаэля в музее Ватикана: описание, фрески, билеты
Станцы Рафаэля (Stanze di Raffaello) – часть обширного музейного комплекса в Ватикане. Так называют четыре расположенных в музее относительно небольших (примерно 6х8 метров каждое) помещения, расписанных великим художником эпохи Возрождения Рафаэлем Санти (Raffaello Santi) и его учениками.
Слово «stanza» в переводе с итальянского означает «комната»; начиная с папы Юлия II, не пожелавшего жить в тех же покоях, что и ненавистный ему Александр VI Борджиа, здесь располагались личные папские апартаменты.
Фрески Рафаэля, украшающие стены и потолки станц, поражают посетителей музейного комплекса в Ватикане не только мастерством исполнения, гармоничностью и яркостью цветов, но и сюжетностью, проработанностью деталей, глубочайшим смыслом и символизмом. По преданию, сам Папа Римский был настолько восхищен работой молодого художника, что приказал сбить со стен уже готовые изображения, выполненные другими мастерами, и поручил всю работу по росписи исключительно Рафаэлю.
Станца делла Сеньятура (Stanza della Segnatura)
Первая и самая знаменитая станца из четырех, оформленных Рафаэлем Санти в Ватикане, носит название Станца делла Сеньятура . Когда художник начал расписывать ее, ему едва исполнилось 25 лет, однако юность не помешала ему создать подлинный шедевр.
Работа над Делла Сеньятура продолжалась три года – с 1508-го по 1511-й. Роспись стен помещения посвящена единой теме – человеческой деятельности в сфере духовных свершений. Фрески, украшающие стены, отражают четыре ипостаси такой деятельности: философию (работа «Афинская школа»), теологию («Диспута», иначе – «Спор о Святом Причастии»), правосудие (роспись «Мудрость, умеренность и сила»), поэзию («Парнас»).
Только Станца делла Сеньятура сохранила собственное первоначальное название, а не была переименована по тематике основных фресок. Буквально название можно перевести как «комната подписи» (от латинского глагола «signature» — подписывать, помечать, ставить печать или знак). Именно в этом помещении Папа Римский подписывал присланные ему бумаги.
«Афинская школа»
Хотя все фрески, украшающие станцы Рафаэля, достойны звания шедевров, лучшей их них искусствоведы и историки называют работу «Афинская школа»(Scuola di Atene) в Станца делла Сеньятура. Она изображает спор двух греческих философов – Аристотеля и Платона. Первый из них указывает поднятой рукой вверх, давая понять, что мир человеческих идей выше, чем земная жизнь; второй же, напротив, показывает на землю, словно возражая собеседнику: духовный мир неразрывно связан с миром земным. Рафаэль изобразил и других знаменитых философов: Диогена, Пифагора, Сократа, Гераклита, Евклида и пр. Интересно, что некоторые из них наделены чертами гениальных творцов Ренессанса: Платон очень похож на Леонардо да Винчи, в Гераклите легко узнать Микеланджело, а в Евклиде – Браманте. Себя Рафаэль изобразил в виде одного из двух юношей, беседующих с Зороастром и Птолемеем. Такое сходство, по задумке мастера, должно обозначать родственные связи, общность идей античной греческой философии и современного Рафаэлю богословия.
Станца д’Элиодоро (Stanza di Eliodoro)
С 1511 по 1514 год Рафаэль работал над оформлением помещения, получившего впоследствии название Станца д’Элиодоро . Тематика росписей в этой станце – божественное покровительство охраняющее Церковь.
Станца д’Элиодоро получила название от главной из составляющих живописную композицию росписей, созданную по мотивам сюжета предания о военачальнике-сирийце Элиодоре, изгнанном всадником-ангелом из храма в Иерусалиме.
Две другие росписи на стенах Элиодоро тоже посвящены библейским и историческим событиям, в которые явно вмешались божественные силы. «Изведение апостола Петра из темницы» — фреска на сюжет известного библейского предания о том, как ангел освободил апостола, заключенного в темницу.
Многие видят здесь намек на историю жизни Папы Римского Льва Х: в 1512 году тот попал в плен к французам, но сумел сбежать.
Роспись «Месса в Больсене» посвящена чуду, свершившемуся в 1263 году: хостия – лепешка, предназначенная для причастия – в руках неверующего священнослужителя вдруг начала истекать кровью.
Станца дель Инчендио ди Борго (Stanza dell’Incendio di Borgo)
Название третьей станцы Рафаэля и последней из сработанных самим мастером – Инчендио ди Борго – получено ею в честь одноименной фрески, украшающей одну из стен. Роспись посвящена пожару, охватившему примыкающий к дворцу пап в Ватикане квартал Борго. По преданию, папе Льву IV удалось остановить огонь и спасти прихожан, осенив перепуганную толпу знаком чудотворного креста.
Общая тематика росписей Инчендио ди Борго – отдельные эпизоды из истории папских деяний. Это последняя станца из находящихся в Ватикане, которую Рафаэль расписывал сам. Работа над ней продолжалась с 1514 по 1517 год. В 1520 году великий мастер умер, и работу над фресками продолжали его ученики.
Станца Константина (Sala di Costantino)
Станца Константина – последнее из четырех помещений, называемых станцами Рафаэля. Роспись в нем посвящена борьбе римского императора Константина с язычниками. Сюжет начинается с фрески под названием «Видение Креста», повествующей о том, как Константин перед битвой с Максенцием у Мульвийского моста увидел сияющий крест с надписью «Сим победиши».
Композиция продолжается фресками, посвященными непосредственно битве с язычниками у Мульвийского моста и христианскому обряду крещения императора, и завершается росписью «Дар Константина», посвященной грамоте императора, которая, по легенде, даровала папам безграничную власть над западом Римской империи.
Как попасть в музей Ватикана
Чтобы увидеть станцы Рафаэля, нужно побывать в музее Ватикана. Вход в него осуществляется по единому билету, позволяющему посетить все выставки музейного комплекса. Стоимость билета – 16 евро, для пенсионеров и студентов – 8 евро. Покупка билета онлайн обойдется на 4 евро дороже – 20 и 12 евро соответственно.
Идеальный вариант насладиться станцами – заказать индивидуальную экскурсию в музеи с лицензированным гидом.
Посетить музейный комплекс Ватикана можно ежедневно, кроме воскресенья. С понедельника по пятницу музеи открыты с 8:45 до 16:45, по субботам они работают до 13:45. В музее нельзя находиться в чрезмерно открытой одежде, пляжных майках и шортах.
Уточнить актуальную информацию о работе музеев Ватикана можно на официальном сайте www.museivaticani.va.
↘️🇮🇹 ПОЛЕЗНЫЕ СТАТЬИ И САЙТЫ 🇮🇹↙️ ПОДЕЛИСЬ С ДРУЗЬЯМИ