Реинтеграция Донбасса: Эксперт назвал главное препятствие для мирных инициатив
Большинство жителей неподконтрольных украинским властям территорий (НКТ) Донбасса демонстрируют низкий уровень доверия к властям Украины. А это является основным препятствием для мирных инициатив и реинтеграции Донбасса. Об этом рассказал политический аналитик Фонда «Демократические инициативы» им. Кучерива Руслан Кермач, опираясь на результаты проведенного соцопроса*.
По его словам, недостаток доверия – это очень большая проблема. «Многие люди, которые проявляют готовность к реинтеграции, заявляют, что они готовы к этому только при условии смены власти в Киеве. Некоторые высказываются по поводу стремления вернуться к старой социально-экономической реальности. Такой, которая была до 2013 года, что является в определенной степени утопией. Мы должны объяснять это людям. Недостаток доверия – это основное препятствие мирным инициативам», – считает Кермач.
Хотя, как отметил эксперт, большому числу жителей Донбасса надоела сложившаяся ситуация, кроме того, они боятся замораживания конфликта.
«Я уверен, и социология это подтверждает, что есть большой сегмент людей, которым надоела эта ситуация. Также, много людей боятся замораживания конфликта. Сценарий Приднестровья и Абхазии им совсем не нужен. Они обеспокоены продолжением военных действий, обстрелами, но замороженного конфликта никто не хочет. Они хотят полноценного решения этого конфликта путем создания условий для жизнеспособности этих территорий. Кто-то видит их как субъект с Россией, а кто-то, имея опыт жизни в «республиках», желает полноценной реинтеграции, но при определенных условиях. И в этом случае нужен диалог с людьми, восстановление их доверия», – утверждает аналитик.
По его мнению, восстановление доверия возможно путем правильной коммуникации с жителями неподконтрольных территорий. «Политики должны исключить из своих публичных дискуссий язык вражды, неприязни к людям, которые живут на неподконтрольных территориях. И всячески демонстрировать свою готовность к обеспечению их фундаментальных гражданских и политических прав.
В частности, избирательных прав», – заметил Кермач.
Он уверен, что для восстановления доверия, в том числе, граждан неподконтрольных территорий нужно привлекать к политическим процессам в Украине: если лишить людей их избирательных прав, это только ухудшит ситуацию. «Мы только еще больше оттолкнем их и исключим их из легального поля Украины. Они в меньшей степени будут чувствовать свою приобщенность к политическим процессам, в частности, на высшем уровне. Поэтому политические права этих людей нужно уважать и защищать», – добавил эксперт.
Как сообщалось ранее, в «ДНР» и «ЛНР» люди не чувствуют личной ответственности за начало боевых действий на Донбассе, а все причины войны связывают с внешними факторами. Кроме того, согласно опросу, в вопросе восприятия вооруженного конфликта и возвращении Донбасса под украинскую юрисдикцию в «ДНР» и «ЛНР» сформировались четыре основные тенденции.
*Фонд «Демократические инициативы» им. Кучерива в период с 17 по 25 февраля 2018 г. провел в городах Донецкой (Николаевка, Мирноград, Покровск, Славянск) и Луганской (Рубежное, Сватово, Северодонецк, Старобельск) областей 8 фокус-групповых интервью.
Цель – исследовать особенности горизонтальной коммуникации жителей Донбасса, разделенных линией разграничения, и то, как респонденты фокус-групп оценивают общественные настроения жителей временно неконтролируемых территорий Донецкой и Луганской областей. Были опрошены около 80 человек.
Текстовая версия подготовлена РПД «Донецкие новости» по видеоматериалам «Черноморской телерадиокомпании»
Оригинал: https://dnews.dn.ua/news/684230
Не покидая Минска. Как может выглядеть реинтеграция Донбасса
Сейчас вопрос стоит не только о прекращении огня, но и о формировании сильных политических стимулов для непризнанных республик, чтобы наконец начать разоружение и реинтеграцию. Эта задача лежит в первую очередь на центральных украинских властях, которым придется снять табу на политический процесс и изменение собственного законодательства, чтобы создать легальную рамку для реинтеграции
Вопрос о судьбе непризнанных республик Донбасса неоднократно ставился в рамках Минского процесса при обсуждении возможных сценариев реинтеграции неподконтрольных территорий в состав Украины.
Украинские переговорщики вновь и вновь поднимали эту тему в Контактной группе и в нормандском формате, обозначая роспуск ДНР и ЛНР как одно из условий разблокирования политической части Минских соглашений. Западные переговорщики тоже поддерживали обращение к российским представителям разъяснить видение будущего государственных структур, созданных повстанцами.
При этом и Украина, и Запад апеллируют к базовому тексту Комплекса мер по выполнению Минских соглашений от 12 февраля 2015 года, а в нем вообще ничего не говорится о таких политических субъектах, как ДНР и ЛНР. В таком случае наиболее логичным сценарием урегулирования им кажется разоружение военизированных формирований и роспуск незаконных с точки зрения украинского законодательства государственных структур прежде, чем в Донбассе может быть создана широкая автономия на основании украинских законов, имеющих постоянный, а не временный характер.
Однако в данный момент ни у кого из участников переговоров нет дорожной карты реинтеграции Донбасса, в которой бы детально описывалась мирная передача контроля над территорией от инсургентов к законным украинским властям, включая государственную границу.
Тупик, в который зашел мирный процесс, не позволяет строить столь далеко идущие планы и смещает фокус на решение более актуальных вопросов «на земле». Кроме того, украинские и западные переговорщики не считают республики самостоятельными политическими субъектами и дают понять, что ДНР и ЛНР – это проблема России, на которую негласно возлагается обязанность предложить на их счет свое решение.
Общеизвестно, что язык и конкретные формулировки Комплекса мер оставляют возможность для разного толкования очередности шагов и содержания обязательств сторон конфликта. Вместе с тем Минские соглашения пусть и приблизительно, но все-таки определяют диапазон возможных сценариев реинтеграции и то, как могла бы быть мирно решена проблема непризнанных республик.
Для Украины и западных участников переговоров неудобный момент состоит в том, что текст Комплекса мер опять-таки составлен таким образом, что Россия и ДНР-ЛНР могут выбрать наиболее благоприятный для себя и соответственно наименее политически приемлемый для Украины сценарий реинтеграции.
В результате этот ключевой вопрос мирного урегулирования неизбежно окажется предметом ожесточенного торга, если и когда до этого дойдет дело.
Неопределенность Минских соглашений
Минский Комплекс мер допускает неопределенность в обозначении субъектов мирного процесса. Это затрудняет согласованное понимание переходного периода. Кроме того, он не содержит линейного порядка шагов, которые стороны конфликта должны выполнить для достижения всеобъемлющего политического урегулирования.
В Минских соглашениях действительно не предусмотрены такие субъекты, как республики Донбасса. В них говорится об отдельных районах Донецкой и Луганской областей, которые должны быть наделены постоянным и закрепленным в Конституции особым статусом, возникнуть как новое территориальное образование внутри Украины и начать функционировать после местных выборов, проведенных по украинскому законодательству.
При этом полностью остаются за скобками такие не менее важные вопросы, как соотношение особого статуса отдельных районов и унитарного характера украинского государства, а также субординация и разделение полномочий между отдельными районами и Донецкой и Луганской областями Украины, в состав которых, как предполагается, по-прежнему входят указанные образования.
Тем не менее текст Комплекса мер оставляет возможность для интерпретации, в которой фактические переговорщики ДНР и ЛНР в Контактной группе уже обозначаются представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей. Например, пункт 11 говорит, что «вопросы, касающиеся местных выборов, будут обсуждаться и согласовываться с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках трехсторонней Контактной группы». То есть получается, что до местных выборов, на которых должны быть сформированы новые законные власти и после которых «отдельные районы» должны заработать легитимно, представители неподконтрольных территорий в Контактной группе уже названы представителями этих районов.
Этот курьез можно было бы списать на нежелание Порошенко, Меркель и Олланда в феврале 2015 года создавать лазейку для легитимации республик в переговорном процессе. Но сознательный отказ от более четкого различения субъектов в том числе привел к проблеме нечеткого обозначения обязательств для определенных в Минских соглашениях сторон конфликта.
Далее, ключевым пунктом, который описывает возвращение Украиной контроля над территориями и одновременно завершение всего процесса мирного урегулирования, является пункт 9 – «Восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта, которое должно начаться в первый день после местных выборов и завершиться после всеобъемлющего политического урегулирования… в консультациях и по согласованию с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках трехсторонней Контактной группы».
С интерпретацией пункта 9 есть как минимум три серьезные проблемы, которые, собственно, и создают большое пространство неопределенности.
Во-первых, в тексте Комплекса мер пункт 9 не вписан в порядок, который образуют пункты 1–4 (прекращение огня, отвод тяжелых вооружений в три зоны безопасности, обеспечение верификации и мониторинга режима прекращения огня со стороны ОБСЕ и начало диалога о модальностях проведения местных выборов в первый день после отвода тяжелых вооружений).
Также с ним не связан пункт 5 (амнистия), который сам выпадает из этого порядка.
Во-вторых, после пункта 9, на котором, напомним, завершается траектория урегулирования, идут еще два важнейших положения в сфере безопасности и политики, которые по логике должны ему предшествовать. Это пункты 10 (вывод всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ и разоружение всех незаконных групп) и 11 (проведении конституционной реформы и принятие особого статуса на постоянной основе). Эти два пункта в тексте Комплекса мер сформулированы таким образом, что их логическую и временную связь с выборами, а значит, и с передачей границы необходимо реконструировать переговорщикам, то есть оговаривать в виде специальных соглашений.
В-третьих, формулировка пункта 9 допускает интерпретацию, на которой может настаивать Россия, но которую вряд ли поддержит Украина, – что созданные инсургентами государственные структуры могут некоторое время сосуществовать с формируемыми или сформированными легитимными украинскими властными структурами на этих территориях.
Все опять-таки упирается в вопрос о границе. Согласно пункту 9, украинские власти восстанавливают контроль над границей не сразу после местных выборов и их признания ОБСЕ состоявшимися, а постепенно, в диалоге с представителями отдельных районов. На практике это может означать как то, что ДНР и ЛНР передадут контроль новым властям сразу, при этом последние уже будут самостоятельно вести диалог с Киевом о восстановлении суверенитета над территорией (который будет сопровождаться, например, открытием доступа украинским силовикам), так и то, что новые власти будут посредниками в диалоге между Киевом и инсургентами о возвращении украинского суверенитета. Последнее, в свою очередь, означает, что ДНР и ЛНР продолжат существовать некоторый согласованный период после выборов, пока граница не будет окончательно передана украинским пограничникам.
Таким образом, текст минского Комплекса мер допускает три субъекта, которые принимают участие в процессе реинтеграции, – это центральные украинские власти, представители инсургентов, которые де-факто обладают контролем над территорией, и избранные по украинскому законодательству представители отдельных районов.
Порядок шагов, который ведет к восстановлению суверенитета Киева над неподконтрольной частью Донбасса, представлен как постепенный, разбитый на несколько этапов, которые, в свою очередь, должны быть определены и согласованы в рамках диалога между сторонами конфликта. Важно также подчеркнуть, что в соответствии с Минскими соглашениями диссолюция (роспуск) непризнанных республик не осуществляется каким-либо внешним субъектом и в результате силового принуждения.
Возможные варианты
Ключевыми параметрами, которые определяют передачу контроля над территорией от ДНР и ЛНР к украинским властям, являются разоружение, местные выборы и постепенное восстановление суверенитета над границей. В том случае, если ООН появится в зоне конфликта как важный и тем более ключевой брокер в урегулировании, этот фактор также будет приниматься во внимание участниками переговоров при планировании реинтеграции Донбасса.
В теории Минские соглашения оставляют два базовых сценария, которые могут появиться на столе переговоров.
Повторим, что их описание пока представляется возможным только в общих чертах, потому что детализация зависит от того, в каком порядке будут выстроены обязательства сторон, и от того, какие начальные условия для урегулирования будут созданы.
Первый сценарий – самороспуск всех нелегальных с точки зрения украинского законодательства властных субъектов до проведения местных выборов. В таком случае Киеву неизбежно придется обеспечить возможность для участия в этих выборах действующим властям непризнанных республик. В переходный период, когда государственные структуры республик уже распущены, а новые украинские органы власти еще не избраны и не приступили к своей работе, вакуум власти может быть заполнен администрацией ООН, а функции безопасности переданы международным полицейским силам или тем же «голубым каскам».
В этом сценарии процесс разоружения и демилитаризации зоны конфликта также должен быть завершен до голосования. Легитимность ДНР и ЛНР носит в значительной степени силовой характер.
Разоружение инсургентов до выборов может привести к тому, что их властные структуры де-факто перестанут существовать до проведения голосования. В этой связи, как было сказано выше, ООН должна получить широкие полномочия по управлению территориями.
Второй сценарий – самороспуск всех нелегальных с точки зрения украинского законодательства властных субъектов после проведения местных выборов. В этом сценарии фактически признается сосуществование параллельных органов власти в течение временного периода, который должен быть оговорен и зафиксирован отдельно сторонами конфликта и визирован международными посредниками.
Условия самороспуска будут определены после того, как в диалоге между Киевом, избранными по украинскому закону представителями отдельных районов и представителями инсургентов решится вопрос о передаче границы, то есть о контроле над всей в настоящий момент не контролируемой украинскими властями территорией Донбасса. Возможно, роспуск республик будет также разбит на несколько этапов и увязан с этапами расширения контроля Киева над неконтролируемой территорией.
Важно понимать, что функционирование параллельных органов власти оставляет контроль над территорией на протяжении всего периода до выборов и некоторого периода после них за фактическими властями, то есть за инсургентами, даже при условии присутствия контингента ООН в зоне конфликта. В свою очередь, сохранение за ними контроля над территорией будет означать наличие у них определенных видов вооружений, а значит, разоружение и демилитаризация также не будут завершены до окончательного восстановления суверенитета над границей и начала функционирования новой народной милиции. До этого инсургенты будут иметь по крайней мере стрелковое оружие и сохранять роль в обеспечении безопасности в регионе.
Очевидно, что первый сценарий более выгоден Украине и на первый взгляд технически более прост. Однако он предполагает, что инсургенты получат очень сильные гарантии собственной безопасности и своего политического будущего в составе единой Украины до проведения местных выборов. Такие гарантии Киеву придется дать как самим инсургентам, так и России, которой неизбежно придется оказывать политическое давление на представителей непризнанных республик.
При этом важно понимать, что гарантии должны быть предоставлены в такой форме, которая устроит всех.
Второй сценарий технически более сложен и наполнен большим количеством условий, полное выполнение которых потребует от всех участников высокого уровня доверия друг к другу. Кроме того, в него заложены серьезные риски для Украины, что инсургенты попытаются манипулировать процессом в своих интересах, сохраняя оружие и откладывая возвращение контроля над территорией после выборов. В то же время для России он может оказаться более приемлемым по тактическим соображениям, поскольку сохраняет на максимально долгий период значительные рычаги влияния на ситуацию в Донбассе и на этот же период предоставляет инсургентам сравнительно надежные гарантии физической безопасности.
Как было сказано, Минские соглашения лишь задают рамки, но не детерминируют выбор в пользу какого-либо из сценариев. Украина имеет возможность толковать процесс реинтеграции в свою пользу, Россия – в пользу непризнанных республик.
Однако одно можно сказать точно: если Украина и западные гаранты мирного процесса будут ждать от России решения проблемы, то в соответствии с минским Комплексом мер она найдет достаточно аргументов, чтобы настаивать на приоритетности такого сценария, который невыгоден украинской стороне.
Реинтеграция и фактор времени
В процессе реинтеграции Донбасса, если он будет запущен, учет временного фактора и тех изменений, которые произошли в зоне конфликта и на Украине с 2014 года, будет играть одну из главных ролей.
В Комплексе мер определен период, когда стороны конфликта должны выполнить свои обязательства, а Украина вернуть суверенитет над неподконтрольными территориями, – конец 2015 года. В момент подписания договоренностей в феврале 2015 года непризнанные республики существовали меньше года. Подписанты соглашений исходили из того, что их политическая дезинтеграция с Киевом является обратимой в достаточно короткий срок – меньше года. Можно допустить, что, если бы политический процесс в 2015 году мог развиваться быстро и без задержек после того, как стороны договорились бы об очередности выполнения шагов, в конце года проблема восстановления суверенитета над Донбассом могла бы не быть столь трудноразрешимой.
Однако фактор времени (в 2018 году республикам исполнится четыре года, и, как ожидается, в ноябре пройдут вторые выборы органов исполнительной и законодательной власти ДНР и ЛНР), масштаб и глубина произошедших там и на Украине преобразований, а также тот факт, что процесс разоружения инсургентов так и не был запущен, — все это, безусловно, придется учитывать при обсуждении реинтеграции Донбасса.
Поэтому, во-первых, в настоящий момент вопрос стоит не только в прекращении огня на линии соприкосновения и в формировании устойчивого пространства безопасности на всей территории конфликта, но и в формировании сильных политических стимулов для непризнанных республик, чтобы наконец начать разоружение и интеграцию. Эта задача лежит в первую очередь на центральных украинских властях, которым придется снять табу на политический процесс и изменение собственного законодательства, чтобы появилась легальная рамка для реинтеграции.
По прошествии времени и с учетом всех изменений Россия уже не в состоянии принудить заинтересованные в сохранении статус-кво власти республик к такому сценарию реинтеграции, который будет выгоден только Украине, но почти невыгоден или совсем невыгоден лидерам инсургентов.
То, что можно было сделать в 2014 и 2015 годах, уже невозможно сделать сейчас, в 2018 году, и тем более нельзя будет сделать в ближайшие годы.
Во-вторых, следует отдавать себе отчет, что, даже если баланс между интересами сторон конфликта будет найден на бумаге, ситуация в Донбассе и на Украине зашла настолько далеко, что риски открытого сопротивления, в том числе вооруженного, со стороны спойлеров с обеих сторон очень высоки. Чтобы не потерять контроль над ситуацией, Украине и Донбассу, не без помощи международных посредников, придется достичь очень высокого уровня кооперации и доверия, что опять-таки упирается в проблему создания Киевом сильных политических стимулов для реинтеграции Донецка и Луганска.
Публикация подготовлена в рамках проекта «Европейская безопасность», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел и по делам Содружества (Великобритания)
следующего автора:
- Олег Игнатов
Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам.
В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.
Реинтеграция Определение и значение | Dictionary.com
- Основные определения
- Викторина
- Примеры
Показывает уровень оценки в зависимости от сложности слова.
[ ree-in-tuh-grey-shuhn, ree-in- ]
/ riˌɪn təˈgreɪ ʃən, ˌri ɪn- /
Сохранить это слово!
Показывает уровень сложности слова.
сущ.
восстановление до единого состояния.
Психиатрия. процесс возвращения ума в интегрированное состояние после того, как он был нарушен психозом.
Психология.
- процесс воспроизведения всей памяти по частичной реплике, как запоминание речи после услышанных первых нескольких слов.
- склонность к повторению реакции на комплексный раздражитель при последующем восприятии какой-либо части этого раздражителя.
ВИКТОРИНА
Сыграем ли мы в «ДОЛЖЕН» ПРОТИВ. «ДОЛЖЕН» ВЫЗОВ?
Стоит ли вам проходить этот тест на «должен» или «должен»? Это должно оказаться быстрым вызовом!
Вопрос 1 из 6
Какая форма обычно используется с другими глаголами для выражения намерения?
Происхождение реинтеграции
Впервые записано в 1595–1605 гг.; ре- + интеграция
Слова рядом с реинтеграцией
восстановление, восстановление, перестрахование, перестрахование, реинтеграция, реинтеграция, переосмысление, повторное введение, изобретать заново, заново изобретать колесо, реинвестировать
Dictionary.com Unabridged На основе Random House Unabridged Dictionary, © Random House, Inc., 2022
Как использовать реинтеграцию в предложении
Смарт является лидером «Бостона» по количеству передач за игру в этом сезоне, и его реинтеграция должна позволить Уокеру лучше сосредоточиться на отражении ударов, которые ему попадаются.
Агрессивный Кемба Уокер может перевернуть сезон «Бостона»|Джеймс Л. Джексон|24 марта 2021 г.|FiveThirtyEight
Я знаю, что реинтеграцию нужно проводить медленно и осторожно.
Горькое возвращение Бергдала домой: психологическая цена войны|Жан Ким|19 июля 2014 г.|DAILY BEAST
Большинству это кажется странным, но процесс реинтеграции после войны (и особенно после захвата) далеко не прост.
Горькое возвращение Бергдала домой: психологическая цена войны|Жан Ким|19 июля 2014|DAILY BEAST
Им нужна реабилитация, сказал он: образование, расширение экономических возможностей и социальная реинтеграция.
Новое дело Фореста Уитакера: дети-солдаты|День Анны Терезы|13 июля 2014 г.|DAILY BEAST
Я думаю, мы все согласны с тем, что после десятилетия войны реинтеграция представляет собой серьезную проблему для наших войск.
Военнослужащие МВД в президентских дебатах, кампании|Марджори Моррисон|17 октября 2012 г.
|DAILY BEASTОна продвигала интегрированную модель помощи жертвам торговли людьми для их спасения и реинтеграции.
Саммит 2012: Кто на сцене||6 марта 2012|DAILY BEAST
Его универсальный распад и отходы путем окисления; и его сопутствующая реинтеграция путем инвагинации новой материи.
Британская энциклопедия, 11-е издание, том 3, часть 7|Разное
Процесс распада и реинтеграции продолжался.
Эволюция государств|Дж. М. Робертсон
«Боюсь, что время реинтеграции полковника Джонса истекает, и он должен вернуться в свое время», — продолжил профессор.
Испытание полковника Джонса|Джорджа Х. Смита
Он говорит, что шов намного лучше обеспечивает реинтеграцию нерва.
Средневековая медицина|Джеймс Дж. (Джеймс Джозеф) Уолш
В какой степени они отражают прагматичную реинтеграцию в глобальную экономику или безопасный изоляционизм?
Цивилизация неграмотности|Михай Надин
|DAILY BEASTПонимание реинтеграции | Справочник по реинтеграции
Распечатать
Посмотреть PDF
Поделиться
Реинтеграция обычно понимается как многогранный процесс, позволяющий людям восстановить экономические, социальные и психосоциальные отношения, необходимые для поддержания жизни, средств к существованию и достоинства, а также добиться включения в гражданскую жизнь 10 .
Понятия возвращения и реинтеграции тесно связаны с понятием устойчивости. Хотя общепринятого определения устойчивой реинтеграции не существует, в рамках комплексного подхода к реинтеграции МОМ дает следующее определение устойчивой реинтеграции:
«Реинтеграция может считаться устойчивой, когда репатрианты достигли уровня экономической самодостаточности, социальной стабильности в своих сообществах и психосоциального благополучия, которые позволяют им справляться с движущими силами (ре)миграции. Достигнув устойчивой реинтеграции, репатрианты могут сделать дальнейшие решения о миграции вопросом выбора, а не необходимости».
Это определение основано на тенденциях, выявленных в существующей литературе, на практике МОМ и на обзоре дополнительных подходов, выходящих за рамки традиционной области применения AVRR. В нем признается, что репатрианты должны в полной мере участвовать в экономической и социальной жизни своих возвращающихся общин и что развитие чувства психосоциального благополучия после возвращения имеет решающее значение для их успешной реинтеграции.
Экономически самодостаточные репатрианты могут обеспечить себя и свои семьи и развивать способность достойно участвовать в местной экономической деятельности и извлекать из нее выгоду. Не менее важно, чтобы репатриант чувствовал себя сопричастным: чтобы он поддерживал прочные социальные отношения и был вовлечен в непосредственное сообщество репатриантов. Возвращение мигранта должно иметь положительное влияние или, по крайней мере, не ухудшать условия в возвращающемся сообществе (семьях и других субъектах). Психосоциальное благополучие мигранта основывается на минимальном чувстве безопасности и защищенности, а также на наличии основных услуг (образование, жилье, водоснабжение и санитария, здравоохранение). Позитивное отношение репатрианта к воссозданию устойчивого образа жизни в месте возвращения также является краеугольным камнем всех других усилий по реинтеграции.
МОМ утверждает, что поддержка реинтеграции может быть успешной только при наличии уровня реинтеграции во всех экономических, социальных и психосоциальных аспектах. Это может потребовать различных уровней вмешательства. На индивидуальном уровне должны быть удовлетворены конкретные потребности бенефициаров (и, когда это уместно, членов семьи или домохозяйства), и им должна быть оказана поддержка по возвращении. На уровне сообщества необходимо решать проблемы семей и немигрантов в сообществе возвращения путем укрепления социальных связей и повышения способности сообществ поглощать людей в регионах с высоким уровнем возвращения. На структурном уровне обеспечение доступа к адекватным местным общественным услугам способствует созданию условий для восстановления достойного существования.
Это определение также подразумевает отсутствие прямой корреляции между успешной реинтеграцией и дальнейшей миграцией после возвращения. Дальнейшая миграция все еще может быть выбором, независимо от того, была ли реинтеграция успешной, частично успешной или неудачной.
С другой стороны, возвратившиеся лица вряд ли реинтегрируются, если они, например, окажутся в ситуации, когда новый переезд или опора на члена семьи за границей считается необходимым для их физического или социально-экономического выживания и благополучия. 12
Определение МОМ отражает более широкое понимание процесса реинтеграции и необходимость различных уровней вмешательства. МОМ признает ошибочность прямого сравнения репатриантов с представителями местного населения: если община происхождения не может поддерживать стабильные средства к существованию и уже сопротивляется миграционному давлению, гораздо более маловероятно, что реинтеграция репатриантов в эту среду будет проходить таким образом, чтобы стабильный. Достижение устойчивых уровней средств к существованию, сравнимых с местным сообществом, будет невозможно, если факторы давления останутся сильными или если чаяния репатриантов не будут удовлетворены. Особенно в более нестабильных или слаборазвитых средах доступ к основным услугам и безопасности может быть ограничен для всех, что дает мало возможностей для устойчивой реинтеграции.
10 МОМ, Глоссарий по миграции 2019a.
11 Для получения дополнительной информации см. документ МОМ «На пути к комплексному подходу к реинтеграции в контексте возвращения» (2017 г.).
12 Хотя реинтеграционные элементы комплексного подхода являются частью стратегий развития в странах происхождения, помощь в целях развития не должна быть направлена на ограничение дальнейшей миграции. Общепризнанно, что улучшение показателей развития, как правило, приводит к повышению мобильности в краткосрочной перспективе в результате расширения возможностей и открытия каналов законной миграции. Однако в контексте возвращения позитивное изменение структурных факторов, влияющих на реинтеграцию, позволяет отдельным репатриантам сделать действительно свободный выбор, а не выбирать (в основном нерегулярную) ремиграцию по необходимости.