Памятники материальной культуры карелии: Культура Карелии – 10 лучших достопримечательностей Республики Карелия

Культура Республики Карелия

Карелия представляет собой уникальный культурный регион, сформировавшийся под влиянием западной и восточной, германской и славянской, католической и православной культур. Главным объединяющим фактором в процессе освоения территории финно-угорскими народами (карелы, вепсы) и славянами, заселявшими регион с XIII в., стала православная религия.

Традиционными ремеслами для Карелии являлись плетение из соломы и бересты, шитье жемчугом и вышивка, прядение, ткачество, резьба по дереву и кости, изготовление керамики. Карелия славилась также искусными ювелирами, кузнецами (вплоть до изготовления ружей), плотниками и мастерами-лодочниками, жемчужным промыслом. Художественные промыслы, получившие развитие и в наши дни — заонежская вышивка и прионежская керамика.

В Карелии насчитывается около 4 тыс. культурно-исторических и природных объектов, среди которых можно выделить: Государственный историко-архитектурный и этнографический музей-заповедник «Кижи», Валаамский архипелаг, состоящий из 50 небольших островов в северной части Ладожского озера, на которых находится Валаамский мужской Спасо-Преображенский монастырь, Успенский собор (XVIII в.) в г. Кеми, Успенскую церковь (1774 г.) в г. Кондопоге, ру-нопевческие деревни Беломорской Карелии, в которых родились руны эпоса «Калевала», памятники архитектуры Прила-дожья, петроглифы Беломорья и на восточном берегу Онежского озера, сейды на островах архипелага Кузова в Белом море, водопад Кивач, национальные парки.

С именем Петра I в Карелии связано строительство первого русского курорта «Марциальные воды». По чертежам самого Петра I в 1721 г. была построена в западноевропейском стиле церковь апостола Петра. Это единственный памятник подобного рода в РК. В интерьере церкви сохранились двухъярусный иконостас с 14 иконами и резными украшениями начала XVIII в. и две чугунные печи местного производства.

Неоднородный этнический состав населения Карелии, активные межэтнические связи в процессе хозяйственной деятельности, а также особенности исторического развития способствовали тому, что в современной культуре Карелии сохранились и развиваются различные пласты традиционной культуры на разных языках, говорах и наречиях: как древние (ёйги), так и относительно новые (городская культура XIX-XX вв.).

Основные библиотеки: Национальная библиотека РК, Научная библиотека ПетрГУ, КГПУ, КарНЦ УРАН. Среди музеев следует выделить старейший в республике Карельский государственный краеведческий музей (1871 г.), Музей изобразительных искусств РК, в котором собрана уникальная коллекция, посвященная карело-финскому эпосу «Калевала». Мировую известность имеет экспозиция русских икон, самая ранняя из которых относится к началу XV в.

Центром культуры Карелии является Петрозаводск, где сосредоточены наиболее крупные учреждения культуры: библиотеки, музеи, театры, концертные организации, учебные заведения, творческие союзы и научные организации. В карельской столице действуют пять профессиональных государственных театров: Русский театр драмы, Музыкальный театр, Национальный театр, молодежный театр «Творческая мастерская», Театр кукол.

Музей изобразительных искусств РК (I960 г.) относится к числу молодых музеев РФ. Основу музейного собрания составили произведения русского и советского изобразительного искусства. В собрании музея представлены произведения русских художников: Ф. С. Рокотова, Ф. И. Шубина, И. К. Айвазовского, И. И. Шишкина, В. Д. Поленова, И. И. Левитана и др. Широко представлено творчество карельских художников: С. X. Юнтунена, М. И. Юфа, Т. Г. Юфы, Б. Н. Поморцева и др. В коллекции музея представлено уникальное собрание икон средневековой Карелии, наиболее ранние памятники относятся к XV в. Произведения живописи этого периода стилистически связаны с новгородской художественной школой, но имеют черты местного своеобразия.

Ведущими творческими коллективами РК являются симфонический оркестр Карельской государственной филармонии, оркестр русских народных инструментов «Онего», Государственный ансамбль песни и танца Карелии «Кантеле».

Традиционная культура Карелии (часть 1)

Культурное наследие Карелии эпохи средневековья и начала нового времени по праву занимает видное место в отечественной культуре. Основные направления куль­турного развития — устное народное творчество и верования, архитектура, живо­пись и книжность — воплощались в яркие образцы. Дошедшие до нас памятники куль­туры Карелии носят черты северной самобытности и одновременно соответствуют современным им достижениям культуры России.

 

Одну из наиболее значимых вершин народного творчества занимает эпос — ряд сказаний в песенно-стихотворной форме, отображающий исторический и жизненный опыт народа. Такие сказания связаны между собой не столько общим единым сюже­том, сколько личностью героя. Циклами сказаний, сохранившимися и впервые запи­санными именно в Карелии в наиболее полной форме, являются карело-финский эпос («Калевала») и русские былины. Изначально передававшаяся в устной форме эпическая поэзия не знает твердой хронологии в повествовании; ее историзм не состоит в воспоминаниях о конкретных событиях прошлого. Эпос несет в себе некое програм­мное заявление об идеалах общества; для него характерна оценка событий с точки зрения идеального устройства семьи, общества, государства. По свидетельству пер­вого собирателя былин в Карелии П.Н. Рыбникова, «…былевая поэзия соответство­вала нравственным запросам и идейным убеждениям крестьянства»

138.

 

Пройдя несколько стадий в развитии, эпос историчен как таковой. Первая, самая ранняя стадия — сказания догосударственного времени. Ярчайшим примером слу­жат руны «Калевалы», идеализирующие первобытно-родовой строй и погруженные поэтому в мифологическое время. В основе их сюжетов лежат древнейшие мифы: кос­мологические — о зарождении мироздания и природных стихий, зооморфные — о происхождении животных, антропоморфные — о деяниях перволюдей-первопредков («культурных героев» эпоса), мифы о появлении лесов, рыбных угодий, хлебных зла­ков, о первых ремеслах, строительстве первой лодки и изготовлении первого кантеле, мифы о загробном мире и тайне смерти, об умирающем и воскрешающем Боге. Все эти сюжеты отображают древнейшие виды магического и рационального способов мышления человека первобытной культуры. Калевальские руны являются памятни­ком художественной культуры не только прибалтийско-финских народов, но и при­надлежат всему человечеству.

 

Архаичный мир рун зародился еще до этнической консолидации карельского и финского народов. С образованием самостоятельных карельского и финского этно­сов постепенно заканчивалось творение новых рун. Более того, сказания стали забы­вать в тех местностях, где общественное сознание давно перешагнуло стадию средне­вековья, например, в Финляндии нового времени и у тверских карелов. Оттого лучшие образцы древних эпических рун сохранились на севере Карелии, где и были открыты для мира финским собирателем Элиасом Леннротом, творчески переработавшим их в стихотворную «Калевалу»

139.

 

Трудные времена перехода от первобытно-общинного строя к классовому обще­ству, эпический мир Войны не обошел стороной руны. Жизнь в пограничье, научив­шая карелов ценить воинское искусство, и идеалы бойца, добывавшего мечом богат­ство и положение в обществе, ясно прослеживаются в некоторых сюжетах. Тем не менее, основной интерес и любовь рунопевцы проявляли ко времени «доброй кости», а не к веку «злого железа».

 

Мифические сюжеты иногда присутствуют и в русских былинах. Но главные на­правления русского героического эпоса принадлежат к другому, более позднему вре­мени — первым векам русской государственности, отягченным яростной борьбой со Степью. Известно, что наиболее яркие в идейном отношении былины создавались в трагичные времена татаро-монгольского владычества над Русью. При этом былины не содержат и намека на удельную раздробленность, то есть на историческую реаль­ность тогдашнего государственного устройства страны. В чем же их историзм? Преж­де всего в идеалах. Главной заботой государственных мужей того времени выступала борьба за объединение государства под властью одного суверена, свободного от уни­зительного иноземного ига. И чаяния народа были теми же

140.

 

Удивительно, но факт, что былины сохранились по всему Русскому Северу в среде прямых потомков новгородцев, а не переселенцев из Ростово — Суздальской земли, несшей главное бремя борьбы с Золотой Ордой. И тем не менее именно новгородцы, казалось бы, гордые своей самостоятельностью от власти Москвы, сказывали п бы­линах о едином государстве под властью одного князя. В сюжетах былин отстаивание независимости страны ложится на плечи богатырей, которым всячески мешают боя­ре, клевещущие на единственных защитников земли Русской. Но вспомним о поведе­нии «простой чади» в 1470-х гг., когда Иван III устанавливал власть над Великим Новгородом. Тогда новгородские бояре остались один на один со всеми войсками объединявшейся России — народ не захотел защищать независимость своего же удель­но-вечевого государства. Вот те реальные народные настроения и идеалы, которые мастерски переданы в былинах.

 

С созданием единого Российского государства вскоре прекратилось и складыва­ние новых оригинальных былинных сказаний. Сказители последующих веков отлич­но осознавали такую ситуацию и поэтому называли свои былины «старинами», то есть повествованием о прошедшем. Неслучайно в былинах ни один из эпических ге­роев не пользовался огнестрельным оружием, даже позднейший из них Ермак Тимо­феевич, казачье войско которого в действительности покоряло Сибирское ханство отнюдь не только мечами и саблями, но и с помощью ружей и пушек.

 

Персонажи былин (князь киевский Владимир, богатыри Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, новгородский гусляр Садко и многие другие) имели прототипы в исторической реальности, но весьма удалены от перипетий их действи­тельной жизни. Былины, как и карельские руны, не блещут точными хронологиче­скими датами. Гораздо больше сходства с ходом истории обнаруживает третий цикл развития эпоса —

исторические песни, баллады и предания.

 

В Карелии наиболее известны песни о времени Ивана Грозного (особенно о взя­тии Казани) и предания о шведской интервенции (о «панах»). Одним из древнейших исторических сказаний такого рода, видимо, следует признать предание шелтозерских вепсов о бегстве чуди, жившей в пределах будущего Вытегорского уезда, в Заволочье, во времена Василия Темного (1415-1462 гг.). Тогда «чудский князь» Аминта был разбит под Каргополем; предки современных шелтозерцев, спасаясь от погони, переправились через Онежское озеро на захваченных у Муромского монастыря лод­ках и обосновались на его юго-западном побережье

141.

 

Конечно, исторические песни, баллады, предания несут больше информации о действительных событиях, но и они нуждаются в объективной исторической критике. Вместе с тем не стоит забывать, что главный их смысл заключался в сохранении памя­ти, исторического опыта народа, его самосознания. И с этой основной задачей свое­образные народные устные «учебники истории» вполне справлялись. Вместе со сказ­ками, загадками, колдовскими заговорами, свадебными песнями, похоронными причитаниями и плачами эпические сказания составили основу традиционной народ­ной культуры — устное творчество.

 

Богатейшие культурные традиции хранит архитектура Карелии. Главным стро­ительным материалом тут, как и по всей России, оставалось сравнительно недолго­вечное дерево. Но имело место постоянное воспроизводство строительных приемов. Кроме того, сохранились краткие описания зданий и их художественные изображе­ния на иконах. Благодаря кропотливому изучению архитекторами, археологами и реставраторами способов оформления среды обитания прошедших веков можно дос­товерно судить о традиционном зодчестве.

 

Дом и двор являются основой жизненного пространства человека. Археологи выявили главные моменты застройки древних поселений корелы в городище Паасо и Тиверске. Деревянные четырехугольные срубы домов стояли на фундаментах из мел­ких, плотно пригнанных друг к другу камней, обмазанных глиной. Печь-каменка располагалась в центре помещения или ближе к входу. Видимо, поначалу крыши были односкатными. О жилищах летописной веси можно сказать, что они строились из де­рева, внутри имелась печь-каменка. Уже тогда вокруг домов концентрировались хо­зяйственные постройки. Так обстояло дело в долговременном поселении в Чёлмужах. Но на многочисленных временных стоянках ставились наземные каркасные сооруже­ния с очагом. Такие же по типу стоянки были характерны и для кочевавших саами142.

 

Переход к сельскому хозяйству как основному виду деятельности населения при­вел к возникновению деревень. Срубные дома тут соседствовали с хозяйственными постройками — гумном с током, овином (сушилкой для снопов), амбаром (хранили­щем зерна), загонами и помещениями для скота, баней. Все эти сооружения обноси­лись одной изгородью. Так оформлялся полноценный двор. К XVI в. даже некоторые саами, жившие по лесам в «вежах», переходили к дворовой застройке143.

 

Неблагоприятный, суровый климат привел к тому, что на Русском Севере, прежде всего на Двине, в конце XVI — начале XVII вв. возник новый тип двора. Он объеди­нил все жилые помещения и животноводческие постройки под одной крышей. В Ка­релии такие здания-усадьбы появились, видимо, в конце XVII в., прежде всего в смеж­ной с Двинской землей восточной половине края. Они представлены домами брусом и кошелем.

 

В основе обоих архитектурных типов лежал, как и прежде, бревенчатый сруб, а особенности проявились в компоновке помещений. Жилье всегда выходило на «лице­вую» сторону дома (окнами на улицу, берег). Но у дома брусом хозяйственные пост­ройки располагались «на задах» здания, а у усадьбы кошелем часть их пристраива­лась по лицевой стороне. И брус, и кошель имели высокую двухскатную крышу, конек которой проходил строго по центральной оси жилых помещений. Поэтому крыша здания брусом отличалась симметрией скатов, а у здания кошелем скат был более пологим и длинным над той частью дома, где находились хозяйственные пристрой­ки144.

 

Распространение новых видов крестьянских построек отвечало потребностям хо­зяйственного развития. Урожайность зерновых оставалась крайне неустойчива; до весны своего хлеба не хватало даже в благоприятные годы. Главным достоянием боль­шинства жителей являлся скот, а не нива. Именно поэтому на Севере более развита скотоводческая обрядность, чем полеводческая. Складывавшаяся животноводческая направленность хозяйства крестьянского двора вела к тому, что постройки для скота (коровники, конюшни, ясли) с соответствующим инвентарем, сеновалы устраивались под одной крышей с жильем — для постоянного бдительного присмотра за основным имуществом семьи. Амбар, гумно, овин оставались вне здания во дворе.

 

Столь же явственно архитектура преломлялась через призму социально-демогра­фической ситуации в Карелии и всего Севера. Основная часть жителей селилась «ма­лыми семьями», но еще оставалось значительное количество и «больших семей». В конце XVII в., с введением подворного налогообложения, уже повсеместно искусст­венно возрождалась «большая семья». И архитектурная планировка дома брусом и кошелем творчески учла это изменение. Отапливаемое жилое помещение изба пред­назначалось для одной «малой семьи». Если в доме проживала «большая семья», то количество «изб»-комнат соответствовало числу входивших в нее «малых семей». «Избы» пристраивались в ряд друг к другу по лицевой стороне здания.

 

Дворы группировались в деревни, поначалу небольшие (в один — два двора), с неве­ликими полями и огородами. Именно в деревнях, а на севере края в волостках, про­живала подавляющая часть населения. Застройка деревень удивительно гармониро­вала с окружающим ландшафтом. Повсюду в Карелии, как и по всему Северу, господствовал принцип свободной планировки: дома и другие постройки ставились на неудобных для пашни и огорода местах. Вместе с тем, жесткая привязанность посе­лений к природной среде вызывала к жизни и другой принцип — своеобразную упо­рядоченность застройки, то есть ориентацию дворов на заметные компоненты мест­ности — берега рек и озер (основных дорожных артерий). Прибрежно-рядовая застройка складывалась во времена Великого Новгорода. В дальнейшем, с развитием сельского хозяйства, стал внедряться и другой тип организации поселений: дома ста­ли «смотреть» окнами «на лето», «на солнце» (на юг)145. Небольшие деревни господ­ствовали в южной половине Карелии, у русских, карелов, в том числе ливвиков и людиков, вепсов. Северные карелы и поморы жили волостками.

 

Вот как выглядела беломорская волостка Шуя на одноименной реке по описа­нию «Дозора» 1598 г. Ее центром являлся погост — церковь с дворами священника, дьячка и пономаря. На том же берегу реки, на значительном удалении друг от дру­га, вверх и вниз по течению, стояли, соответственно, 10 и 14 дворов местных кресть­ян, а на противоположной стороне реки — еще 13 дворов. Возле каждого двора имелись сенокосы на 10-60 копен146. Это не конгломерат отдельных хуторов, а одно поселение с единым центром, жители которого составляли общину. Основные прин­ципы застройки — свободная планировка и упорядоченность — ярко выражены и тут. Отличие от компактных деревень заключалось лишь в рассеянной в простран­стве постановке дворов, привязанных к далеко отстоящим друг от друга ценным на севере сенокосам.

 

Поселения окружали леса, которые выступали таким же объектом активной хо­зяйственной деятельности, как и поля при деревнях и волостках. Именно тут локали­зовалось подсечное земледелие. В лесах разворачивался и доходный промысел — охо­та, особенно на пушного зверя. Все леса Карелии пронизывали путики — ухоженные тропы с ловушками и капканами. Архитектурно путики оформлялись станами, со­стоящими из охотничьей избушки, лавы и лабаза. Незатейливая избушка-сруб имела узкое оконце, низкий вход-лаз и каменную печь-очаг. Перед избой ставилась лава — конструктивно связанные стол и две скамьи по бокам, а поодаль — лабаз, то есть установленный на столбах небольшой сруб в виде будки, где сохранялись припасы. Станы прятались в глухих зарослях, на расстоянии одного дня пути друг от друга по путику147.

 

Церкви и часовни также поначалу ставились вне поселений — при кладбище. По­этому в писцовых книгах старинные деревни около церквей и  часовен именовались так: «Деревня такая-то у погоста», или «Деревня такая-то у часовни». Кладбища яв­лялись культовыми зонами — языческими по происхождению реликвиями, из кото­рых запрещалось что-либо выносить в «мир». При христианизации именно там и стро­или церкви и часовни, зримо заменяя языческий культ предков их христианским почитанием. Но древние обряды и верования, связанные со смертью, дожили до на­ших дней148, а слово «погост» (первоначально — постоянное место остановки «гостей»-купцов, затем — административный центр сельской округи и сама эта округа) постепенно приобрело новое значение — кладбище.

 

Деревянная церковь Воскрешения Лазаря из Успенского Муромского монасты­ря (конец XIV в.) — старейшая из сохранившихся в Карелии, — теперь находится в архитектурно-этнографическом музее-заповеднике в Кижах. Она же является са­мой древней из существующих деревянных построек страны. Конструктивно цер­ковь состоит из трех связанных друг с другом по осевой линии срубов-клетей: алта­ря, основного молельного помещения, увенчанного одной главкой-луковицей с восьмиконечным православным крестом, и притвора с входом. Интересно, что эта церковь, поставленная по преданию самим основателем монастыря преподобным Лазарем и освященная в честь его небесного покровителя, находилась вне стен оби­тели: «за монастырем церковь Лазареве Воскресение древяная клетцки»149. «Житие» преподобного утверждает, что по соседству с Лазарем проживали «злобные языч­ники чудь и лопь». Возможно, церковь была построена при их кладбище или лесном святилище.

 

Описание погостских церквей в писцовых книгах однообразно и лаконично: на погосте церковь такая-то «древяная, с трапезою, клетцки, а верх шатром»; в церкви «образы, и книги, и сосуды, и ризы, и свечи и все церковное строение мирское». Очень редко упоминались «колокола на колокольнице», в основном колокола были свой­ственны монастырским церквам. Некоторые церкви XVII в. дожили до наших дней, например, на Лычном острове (1620 г.), в Линдозере (1634 г.), Варваринская в Яндомоозере (1650 г.), в Гимреке (1695 г.). Изображения церквей на чертежах (церковь св. Николая в Олонце, 1630 г.) и старинные обмеры (церковь 1683 г. в селе Деревянном), помогают восстановить их первоначальный облик.

 

В основе церковного здания XVII в. находился четырехугольный сруб, делавший­ся тем же порядком, что и в крестьянских домах. Над четвериком — основанием — располагался восьмерик, соединенный с ним декоративным повалом (фронтонным поясом). Восьмерик служил основанием шатра, над которым высилась главка — лу­ковица, покрытая чешуйками-лемехами и увенчанная крестом150.

 

Архитектурный облик таких церквей тесно связан с основными линиями разви­тия русского зодчества. «Шатры» стали украшать русские церкви с середины XVI в. Стройные шатровые церкви-«свечи» горделиво возвышались над городскими и сель­скими строениями. Лучший пример тому — дивное сочетание шатров собора Василия  Блаженного в Москве на Красной площади. Шатры зримо символизировали подъем самосознания и властей, и народа, вызванный освобождением от вассалитета Золо­той Орде в конце XV в. и присоединением в середине XVI в. главных «Батыевых улу­сов» на Волге.

 

Общинные крестьяне и посадские люди Карелии строили и содержали церкви за свой счет, придавая им желаемый облик, отражавший их внутренние эстетические и культурные потребности. Приверженность к шатровым церквам основывалась на «приподнятости» мироощущения — господствовавшем настроении всей русской куль­туры XVI в. и сохранявшимся в Карелии в веке следующем.

 

По границе традиционных ареалов карело-людиковского, вепсского и русского расселения шатровые церкви имели и этнический подтекст. Речь идет о церквах «западно-прионежской школы». От русских людики и вепсы восприняли принцип «восьмерик на четверике», но усилили его, устанавливая не один, а два восьмерика, после­довательно расширявшихся кверху и заканчивавшихся высоким шатром. Таковы церкви в Линдозере, Гимреке и по­следняя по времени постройки тради­ционная шатровая церковь России — Успения Богородицы в Кондопоге (1784 г.).

 

Этно-религиозные особенности проявлялись и во внутреннем устрой­стве храмов. Так, людики и вепсы в трапезных своих церквей ставили цен­тральный столб, богато орнаментиро­ванный и с кронштейнами по бокам, упиравшимися в потолок. Силуэты столбов очень напоминают по форме традиционные женские фигуры с под­нятыми руками на вышивках, сакраль­ный смысл которых давно выяснен. Так что в центральном столбе трапез­ной выражался и культ предков, и культ священных деревьев, то есть клю­чевые звенья древних религиозно-ма­гических представлений прибалтий­ско-финских народов Карелии151.

 

На погосте при церквах находи­лись дворы священника и церковного причта, а также кельи с нищими. Священники не присылались епархиальными влас­тями, они нанимались самими приходами, которые и назначали им содержание — ругу, в основном в виде сельхозугодий или доли в промыслах. Жившие на погостах нищие «кормились от церкви Божьей», то есть в конечном счете на средства прихо­жан. Высокие религиозно-нравственные основы такой формы вспомоществования покоились на общинно-приходском устройстве крестьянского мира. Сохранился интересный источник середины XVII в. — материалы обыска (опроса под присягою) олонецким воеводой крестьян Толвуйского погоста. Причиной расследования послу­жили претензии «толвуйских стариц» на монастырский статус и царскую ругу. Вы­яснилось, однако, что со времени основания церкви и погоста, «лет с четыреста», местная крестьянская община выделяла часть своих земель мирской богадельне, где доживали свой век потерявшие кормильцев пожилые люди. Такая же практика суще­ствовала и во всех Заонежских погостах152.

 

Кельи с нищими существовали и при монастырях. Обычно монастырь имел две церкви — «теплую» (отапливаемую) и большую, в честь небесного покровителя оби­тели. Рядом стояли кельи для братии и нищих, а также хозяйственные постройки. Монастырь окружала ограда. Каменными постройками, в основном церквами, рас­полагали лишь самые значительные обители, такие как Валаамская и Александро-Свирская. Исключение составил и Соловецкий монастырь, архитектура которого стала вершиной каменного зодчества Севера.

 

Главные каменные сооружения Соловков появились в XVI в. Успенская церковь, трапезная и келарская палаты были построены в 1552-1557 гг.; величественный, ла­коничный и законченный в формах Спасо-Преображенский собор возводился в 1558- 1566 гг., церковь св. Николая — в 1577 г., а надвратная церковь Благовещения появилась в 1599-1600 гг. Сооружение грандиозного Соловецкого Кремля относится к 1582-1594 гг. В середине XVI в. руководил строительством игумен св. Филипп Ко­лычев, а архитектором Кремля являлся старец Трифон. Сельских жителей края, не знавших в повседневности каменного зодчества, потрясала монументальность Соловков. Во всяком случае, восторг, недоумение и даже растерянность сквозит в словах легенд о строительстве монастыря: камни возились на дровнях размером с избу, впря­гали в них богатырского белого коня, камень тесал великан. А о том, что местные жители сами и возводили Соловецкий Кремль, легенда не упоминает153.

 

Живой интерес вызывает и культурная сторона деятельности обителей, в том чис­ле церковно-миссионерская и производственная. Ведь именно в повседневном веде­нии монастырского хозяйства население и проявляло себя, и училось новым приемам и навыкам, так как очень многие работы выполнялись руками мужиков-трудников, бельцов и послушников. На юге Карелии крупнейшими центрами культуры, в том числе производственной, выступали Валаамский и Коневский монастыри на Ладож­ском озере и Александро-Свирская обитель, а на севере — Соловецкий монастырь. Но следует напомнить, что в глазах жителей монастыри являлись прежде всего их богомольем, в молении «за мир» и заключалась главная ценность любой обители для окрестного населения, а не в производственно-бытовой стороне ее существования. Наоборот, материальные претензии монастырей на общинные земли и угодья всегда вызывали дружный отпор всего крестьянского мира. Более того, иногда общины ока­зывались сильнее монастырей и буквально выживали монахов с их вотчинных земель.

Так случилось к концу XVII в. с Петропавловской пустынью «что на три-девяти но­сах» в Соломенном (ныне — г. Петрозаводск). Ее келарь Арсений писал царям Петру и Ивану Алексеевичам и патриарху Иоакиму: «Пустыня, Государи, у нас, богомолцов Ваших, беззаступная, а от окольных людей и от олонецких присылок до конца изобижена и разорена, а заступить, Государи, за тое пустыню и от околных обидъ оборонить некому»154.

 

Двойственная природа монашеского послушания — глубокая личная вера и хо­зяйственный расчет — вытекала из условий монастырского существования. Появив­шиеся в Карелии со второй половины XIV в. обители являлись «киновиями», то есть общежительскими по уставу монастырями (в отличие от древнейших русских келиот-ских монастырей, допускавших обособленное проживание иноков в кельях за соб­ственный счет). Выжить северные монастыри могли лишь имея собственное хозяй­ство, но не пашенное, а торгово-промысловое, так как подавляющее число обителей Карелии или вообще не имело вотчин, или располагало крайне незначительными вот­чинами в несколько крестьянских дворов. Кроме того, Север выработал новый тип черносошного крестьянина — самостоятельного и уверенного в себе хозяина. И идеи христианского просвещения местных жителей просто не могли иметь успех, если бы игумены проявили хозяйственную нерасторопность. Поэтому грамотное ведение хо­зяйства расценивалось обителями как проповедь христианства действенным методом экономической демонстрации, соединенной с верой155.

 

Чем дальше от главных культурных и государственных центров страны отдаля­лись иноки, тем чаще они сталкивались с языческими верованиями жителей. В таких условиях возрастала роль личного христианского примера монахов и в целом духов­но-христианской составляющей их братских общежительств. Безусловным доказа­тельством высочайшей репутации киновий Карелии в глазах современников служат слова «Челобитной иноков царю Ивану Васильевичу» — яркого публицистического произведения середины XVI в. из круга сочинений московского монашества, которое фигурировало на «Стоглавом соборе» 1551 г. и использовалось в писаниях самим Грозным. В нем слава карельских обителей приравнивалась к духовной высоте тог­дашних бастионов Православия — Кирило-Белозерского и Иосифо-Волоцкого мо­настырей и скитов «заволжских старцев»: «… есть чин и устав преданный от препо-добнаго отца нашего игумена Кирила чудотворца, его же держат во обители его неизменно даже и до сего дни, такоже и во всех заводских манастырях, и в Соловец­ком монастыри, такоже и на Ладожском озере на Валаме, и на Коневце, и на Сенном, такожде и во обители преподобнаго старца Иосифа, иже на Волоце»156.

 

Миссионерская деятельность монастырей, безусловно, внедряла в сознание ми­рян догматы Православия, прежде всего, усиленное почитание святых, помогающих в повседневных трудах. Так, в Карелии особенно чтились святые Фрол и Лавр — по­кровители коней. Их иконы часто включались в состав деисусного чина иконостасов местных церквей, например, церкви Воскрешения Лазаря (иконы первой половины XVI в.). «Чудо о Флоре и Лавре» на иконе XVIII в. из Покровской церкви в Кижах происходит на фоне весело скачущих и пасущихся коней с жеребятами, сосущими ко­былье молоко. Почитался и св. Власий, заступник коровьего стада. Повсюду около его часовен вывешивались крынки с молоком, сюда пригоняли коров для окропления святой водой. Символ светоносного начала св. Георгий помогал хозяйкам в свой праз­дник совершать весенний охранительный обряд заклинания стада.

Карелия – регион с характерной историей и уникальной культурой

Карелия – интересный регион, который отличается сложной экосистемой. Он всегда пользовался популярностью среди туристов со всей России и других стран. Здесь сосредоточено свыше 4500 единиц культурного наследия. Центр Карелии – Петрозаводск, город с десятками театров, музеев и исторических памятников.

История Карелии

Расселение людей было связано с изменением природных процессов: береговых линий, растительного и животного мира, климата. Особой популярностью пользовались места, расположенные возле водоема. Вначале на территории Карелии были ледники. Около 11 000 лет назад началось постепенное потепление и на местности появилась трава, кустарники и леса. Люди начали осваивать территорию около 8000 лет назад.

Коренные народы

Коренные народы Карелии – карелы и вепсы. Их численность достигает почти 140 000 человек. Ученые уверены, что народность сформировалась на основе аборигенов юго-восточной Финляндии и южной Карелии. Советский историк Шаскольский выяснил, что первое карельское племя появилось на Карельском перешейке и в северно-западном Приладожье в 6 веке. Основная вера – православие. До конца неизвестно, как появились люди на территории Карелии. Но установили, что это произошло в период каменного века. К тому времени люди умели строить жилище, производить орудия труда и добывать пищу. Подходящий климат и богатый растительный мир привлекали древних людей. Со временем они научились строить отапливаемое жилье, осваивали новые виды деятельности, приручили животных. Они занимались хлебопашеством, охотой и рыбалкой. Излишки продавались или обменивались на другие вещи. После завершения эпохи железа возникло Древнерусское государство и вепсы с карелами стали его частью. Крещение карел проводилось князем Ярославом Всеволодовичем в 1227 году. До этого они были язычниками. Карелы страдали от постоянных набегов шведов, финнов и литовцев. Чуть позже они жаловались на непосильные поборы монастырей и бояр. В 1470 году Московское государство захватило земли, но так и не установили крепостное право. Вместо него ввели непосильные налоги. Притеснения со стороны соседей вынудили народ покинуть свои земли. Количество карелов постепенно уменьшалось. С приходом власти большевиков ущемлялись политические и экономические права народа. Это привело к восстанию 1921 года. После его подавления карелы массово бежали в Суоми. На протяжении последних 80 лет численность карелов снизилась вдвое, на 55 000 человек.

Культура карелов

Культура карелов уникальна и удачно сочетает в себе христианские и языческие традиции. Многие православные праздники сопровождаются старинными песнями и заклинаниями. Наряду с этим в Карелии до сих пор встречаются шаманы, которые общаются с духами с помощью специальных заклинаний. В домах обязательно хранятся обереги. Их цель – защитить жилище и его обитателей от нечистой силы. Языческие корни прослеживаются в сказках, былинах, обычаях и песнях. В Карелии расположено много объектов культурной и исторической важности. Здесь распространено плетение из соломы и бересты, прядение, изготовление керамики, шитье жемчугом и вышивка. Местные кузнецы изготавливают оружие, мастера-плотники – деревянные лодки. Туристы всегда привозят домой знаменитую заонежскую вышивку и прионежскую керамику.

ТОП культурных объектов Карелии

  • Государственный историко-архитектурный и этнографический музей-заповедник «Кижи», основанный на ансамбле Кижского погоста.
  • Валаамский мужской монастырь, возрожденный в 1980-х гг.
  • Успенский собор;
  • Успенская церковь;
  • Рунопевческие деревни;
  • памятники архитектуры;
  • лабиринты и слейды;
  • церковь апостола Петра с двухъярусным иконостасом.

Быт карелов

Национальная кухня карелов проста и основана на дарах холодного края. Она изобилует рыбными блюдами. Особой популярностью пользуется уха и выпечка. Карелы всегда заготавливают на зиму грибы и ягоды. Настоящие карельские дома строятся из дерева и украшаются резьбой. Туристы сравнивают их со сказочными теремками. Древние традиции все еще актуальны. Старших очень уважают, дети помогают по хозяйству, а важные вопросы решаются сообща. Карельская культура и быт хорошо прослеживаются в сувенирах. Туристам предлагают взять на память обереги в виде кукол, деревянные и кожаные изделия, косметические средства, созданные на основе местных трав, вкусные заготовки из ягод. Карелия – удивительный регион, в котором стоит побывать каждому из нас. Она не просто красива, но и пропитана древним колоритом. Это место, где чтят традиции и очень любят гостей.

Материальная культура и народное искусство

Материальная культура и народное искусство
Сортировка по алфавиту | Сортировка по хронологии

Габе Р. М . Карельское деревянное зодчество / Р. М. Габе ; под ред. Н. Н. Соболева. – М. : Госстройиздат, 1941. – 216 с. : ил., планы.

Маслова Г. С. Народный орнамент вержневолжских карел / Г. С. Маслова. – М. : Изд-во АН СССР, 1951. – 139 с. : ил. – (Труды Ин-та этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия : Т. 11).

Тароева Р. Ф. Материальная культура карел : (Карельская АССР) : этнографический очерк / Р. Ф. Тароева. – М. ; Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1965. – 222 с.

Русское народное искусство Севера : сб. ст. / [науч. ред. : И. Я. Богуславская, В. А. Суслов]. – Л. : Советский художник, 1968. – 194 с., [3] л. ил.
Из содерж. : Карельская резьба по дереву и вышивка / В. В. Алава. – С. 183-189.

Косменко (Хокконен) А. П. Карельская народная вышивка второй половины XIX – начала XX века / А. П. Хокконен // Советская этнография. – 1975. – № 1. – С. 92-101.

Косменко А. П. Карельское народное искусство : изобразительное творчество / А. П. Косменко. – Петрозаводск : Карелия, 1977. – 38 с. : ил., [43] л. ил. 

Народное искусство Карелии : каталог выставки музея «Кижи» / [сост. : А. Т. Беляев ; вступит. ст. Б. А. Гущина]. – Петрозаводск : Карелия, 1979. – 56 с., ил., [4] л. ил.

Материальная культура и декоративно-прикладное искусство сегозерских карел конца XIX – начала XX века : [сборник] / [отв. ред. Е. И. Клементьев]. – Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1981. – 262 с. : ил.

Косменко А. П. Северные узоры : народная вышивка Карелии /А. П. Косменко. – Петрозаводск : Карелия, 1989. – 238 с. : ил.
О традиционной и современной вышивке народов Карелии – карел, ливвиков и людиков, вепсов и русских.

Косменко А. П. Традиционный орнамент финно-язычных народов Северо-Западной России / А. П. Косменко ; [науч. ред. : М. Г. Косменко, Е. И. Клементьев]. – Петрозаводск : КарНЦ РАН, 2002. – 218 с.

Клементьев Е. И. Материальная культура [карел] / Е. И. Клементев, С. И. Кочкуркина, Р. Ф. Никольская // Прибалтийско-финские народы России / отв. ред. : Е. И. Клементьев, Н. В. Шлыгина. – М., 2003. – [Разд. 2], гл. 6. – С. 229-259.
Содерж. : Традиционные формы поселений / Е. И. Клементьев. – С. 229-239 ; Поселения и жилища в ХХ в. / Е. И. Клементьев. – С. 239-241 ; Одежда и обувь / Е. И. Клементьев, С. И. Кочкуркина. – С. 241-250 ; Пища / Е. И. Клементьев, Р. Ф. Никольская. – С. 250-257 ; Способы передвижения и транспорт / Е. И. Клементьев. – С. 257-259.

Косменко А. П. Народное декоративно-прикладное искусство [карелов] / А. П. Косменко // Прибалтийско-финские народы России / отв. ред. : Е. И. Клементьев, Н. В. Шлыгина. – М., 2003. – [Разд. 2], гл. 10. – С. 306-317.

Кирсанова Е. Великолепие карельского наряда / Е. Кирсанова // Север. – 2006. – № 3-4. – С. 196-202.

Логинов К. К. Материальная культура и производственно-бытовая магия [сямозерских карел] / К. К. Логинов // История и культура Сямозерья / [Т. В. Вага и др. ; редкол. : В. П. Орфинский (отв. ред.) и др.]. – Петрозаводск, 2008. – С. 153-246.

Косменко А. П. Орнаментальное искусство сямозерских ливвиков (XIX – начало XX века) / А. П. Косменко // История и культура Сямозерья / [Т. В. Вага и др. ; редкол. : В. П. Орфинский (отв. ред.) и др.]. – Петрозаводск, 2008. – С. 531-546.

Орфинский В. П. Традиционный карельский дом : [монография] / В. П. Орфинский, И. Е. Гришина. – Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 2009. – 478 с. : ил., портр.

Сурво В. В. Образы традиционной вышивки Карелии: процессы трансформации / В. В. Сурво // Проблемы духовной культуры народов Европейского Севера и Сибири : сб. ст. памяти Юго Юльевича Сурхаско / [ред. А. П. Конкка]. – Петрозаводск, 2009. – С. 270-279.

Яшкова Т. Б. Костюм Карелии / Т. Б. Яшкова. – Петрозаводск : Периодика, 2009. – 157 с. : ил., цв. ил.

Михайлова Н. С. Музыкальные инструменты пастухов Карелии: особенности конструкции и территория бытования / Н. С. Михайлова // Музыковедение. – 2010. – № 2. – С. 23-29.

Археологические памятники | Петрозаводск ГОВОРИТ | Газета «Петрозаводск» online

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПÁМЯТНИКИ, материальные остатки жизни и деят. людей от эпохи каменного века (7 тыс. лет до н. э.) до Средневековья. Включают поселения, мастерские, могильники, курганы, городища, культовые объекты, клады, а также отд. находки ― орудия труда, фрагменты сосудов, украшения, отходы произ-ва. Являются осн. источником для реконструкции самого про-должительного, дописьменного, догос. периода истории Карелии. Обычно скрыты в почвенном слое, но из-за размыва, выветривания или вспашки могут оказаться на поверхности. В Карелии выявлено св. 2,5 тыс. А. п., не считая случайных находок. Среди них выделяются пам. каменного века (мезолита и неолита), раннего металла (энеолита, или медно-каменного века, и бронз. века), железного века, раннего и позднего Средневековья. Преобладают остатки поселений (на некоторых из них заметны следы жилищ-полуземлянок), много временных сезонных стоянок. Укрепленные поселения (городища) известны в сев.-зап. Приладожье на Карел. перешейке. Поселения охотников и рыболовов обычно сосредоточены скоплениями в прибрежной ч. озер и рек. В сев. ч. Онежского оз. самые древние пам. расположены на высоких береговых террасах, на удалении от совр. уреза воды. Наиб. полно изучены поселения на сев.-вост. и вост. берегах Онежского оз., по берегам озер Сямозеро и Водлозеро. Реже встречаются погребения: грунтовые могильники, одиночные захоронения и в одном месте, у с. Челмужи и д. Кокорино, курганы, широко распространенные южнее, в Приладожье. Широкую известность получил Олене-островский могильник эпохи мезолита. В низовье р. Выг и на вост. берегу Онеж-ского оз. найдены наскальные изображения (петроглифы). Известны и неск.           ср.-век. кладов монет. На терр. А. п. запрещены всякие строит. и др. работы, а окружающая зона выделяется как охранная (или зона регулируемой застройки). Гос. органы охраны пам. истории и культуры, вкл. археол., следят за состоянием пам., ставят на гос. учет вновь выявленные, принимают меры к спасению оказавшихся под угрозой гибели.

Лит.: Археология Карелии. Петрозаводск, 1996.

Ю. А. Савватеев

Деревянное зодчество Карелии » Перуница

Деревянное зодчество Карелии
Перед советскими зодчими стоит важная задача — привнести в отечественную архитектуру черты индивидуальности, непохожести, подчеркнуть ее местные национальные особенности. Естественно, что эту задачу нельзя решить без проникновения в сущность архитектурного наследия, без глубокого понимания тенденций и особенностей развития зодчества прошлых эпох, чтобы, не вставая на путь поверхностного подражания и стилизаторства, рассказать языком современных архитектурных форм о созданной предками красоте.

При определении дальнейших путей развития современной архитектуры Советской Карелии вполне закономерно желание обратиться к опыту карельского народа, тем более что народное деревянное зодчество карел еще недостаточно изучено и довольно распространены сомнения относительно его национального характера.

Задача настоящей книги — наметить общую картину формирования и развития деревянного зодчества на территории Карелии на основании натурного изучения памятников, проведенного автором в период с 1950 по 1970 г., привлечения литературных и архивных источников (подборку архивных документов по культовой архитектуре Карелии, часть из которых публикуется впервые, выполнила В. Ф. Хеглунд).

В хронологическом отношении рассматриваются постройки до конца XIX — начала XX вв., когда в результате общего кризиса Российской империи народное искусство пришло в упадок. Ранняя граница рассматриваемого периода, определяемая главным образом существующими сооружениями, довольно условна, так как устойчивость традиций и относительная неподвижность крестьянского быта до Октябрьской революции обусловливали длительное сохранение архаичных типов построек или отдельных архитектурно-конструктивных решений.

Если читатель проявит интерес к памятникам народного искусства Карелии, почувствует их прелесть и поймет основные особенности и закономерности их развития, задачу настоящей книги можно будет считать выполненной — интерес к памятникам, ощущение и понимание их красоты не могут пройти бесследно и, в конечном счете, должны принести практические плоды.

Материальная культура любого народа, неотъемлемой частью которой является архитектура, в результате контактов этого народа с соседями неизбежно приобретает различные наслоения. Это можно сказать и о культуре карел, в которой из-за специфики исторического развития края прослеживаются черты вепсской, финской, саамской и особенно сильно — русской культуры.

Уже в XI в. карелы были связаны со славянами, а первые переселенцы из новгородских земель и с Верхнего Поволжья оседали в Обонежье и Поморье. В XII в. часть территории Карелии вошла в состав Новгородской феодальной республики, а в XV в. Карелия вместе с Новгородом влилась в Русское государство, в рамках которого окончательно сформировалась карельская народность.

К XIX столетию восточная часть края имела преобладающее русское население, в то время как западная часть была заселена карелами (граница между территориями с русским и карельским населением к тому времени проходила примерно по линии современной Октябрьской железной дороги). Но и население западной части края было неоднородно по своему составу. Так, юго-восточную часть Прионежья, в окрестностях Шелтозера, заселяли немногочисленные вепсы — потомки некогда могучего племени веси. В результате общения древних вепсов и карел образовались две этнолингвистические группы — приладожские карелы (ливвики) и прионежские карелы (люди-ки), заселяющие юго-западную часть края. Средняя и северная Карелия была заселена собственно карелами, которые, по словам Р. Ф. Тароевой, в процессе своего расселения «столкнулись с редким, но чрезвычайно самобытным по своей культуре лопарским населением и ассимилировали его» .

Разделение карельского народа на собственно карел и южных карел (ливвиков и людиков) предопределило некоторые различия в их культуре, обусловленные более сильным русским влиянием на юге Карелии и культурными контактами с соседними народами: с вепсами — на юге, с лопарями, а позднее финнами — на севере. Но общение между карелами облегчалось общностью происхождения и связанной с ним общностью языка, что в конечном счете обусловило культурную общность карел. И точно так же «как ни сильно было русское влияние, оно не вело к обрусению карельского народа, сохранившего в последующие века и свой язык, и свою культуру».

Большое значение для формирования деревянной архитектуры Карелии имели особенности экономического развития края: интенсивная хозяйственная жизнь Обонежья новгородских времен (XI— XV вв.), угасшая после присоединения к Москве в результате смещения на восток основных торговых путей, вновь оживилась в начале XVII в. в связи с развитием здесь металлургической промышленности. Позднее, во второй половине XVIII в., сохранению относительно высокого уровня экономики в крае способствовала торговля преимущественно лесом и продуктами морских промыслов. Затем, начиная с первой половины XIX в., в период разложения крепостнического строя, Карелия постепенно превратилась в отсталую окраину России — здесь из-за бездорожья и низкой плотности населения развитие капитализма происходило относительно медленно.

Такова общая картина экономического развития края. Однако необходимо сразу же оговориться — различные части Карелии развивались с разной интенсивностью. Естественно, что периоды расцвета экономики способствовали оживлению архитектурно-строительной деятельности, а экономические спады приводили к своеобразной стабилизации сложившихся архитектурно-строительных традиций.

В значительной степени успехи народной культуры и искусства Карелии обусловлены фактическим отсутствием здесь крепостного права.

Все перечисленные особенности исторического развития карел определили собой специфические черты их архитектуры, памятники которой, вместе с русскими постройками края, входят в сокровищницу народного искусства нашей страны.

Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии
Деревянное зодчество Карелии

Национальный музей Республики Карелия

Археология («архайос» – древний, «логос» – учение) – историческая наука, изучающая прошлое человечества преимущественно на основе вещественных источников, или археологических памятников. К вещественным источникам относятся как конкретные древние предметы, так и самые различные следы и следствия человеческой деятельности.

Археология Карелии – это региональный раздел исторической науки, изучающий остатки материальной культуры древнего населения нашего края – от прихода человека сразу после отступления ледника (10 тыс. лет назад) до позднего Средневековья (XVI в. н.э.). Большую часть этого обширного хронологического периода составляет так называемая «преистория» – время, не освещенное письменными источниками. Первое упоминание о племени корела относится только к 1147 году.

Археология всегда интересовала исследователей Карелии. С начала образования в 1871 году Олонецкого естественно-промышленного и историко-этнографического музея в его историческом разделе находились и поступавшие от жертвователей, случайно найденные предметы археологии. Наиболее важным событием археологических работ в Карелии в XIX в. было открытие онежских петроглифов. В 1914 году в Олонецком музее появляется отдельный «археологический отдел». В ХХ в. в Карелию постоянно приезжают археологи из научных учреждений Москвы и Ленинграда. С 1950-х гг. в Карельском филиале АН СССР существует сектор археологии.

За последние 80 лет активных работ археологами открыто и частично исследовано более 3 тысяч поселений, могильников, стоянок-мастерских, святилищ каменного века. Некоторые из них получили мировую известность.

Например, одним из ярких памятников Севера Европы является Оленеостровский могильник на Онежском озере, исследованный в 30-х гг. ХХ века.

Самый продолжительный и первый период в истории Карелии – эпоха камня, продолжался 4 тыс. лет. За это время человек освоил многие новые технологии обработки камня, органических материалов, производство керамики и металлов, выработал наиболее оптимальные приёмы жизнеобеспечения в суровых природных условиях Севера. Каменные орудия в большинстве случаев остаются единственными следами человеческой деятельности в древности. Во второй половине V тыс. до н.э. население Севера Европы научилось изготавливать керамику. Использование керамической посуды для хранения и приготовления пищи положительно сказалось на жизни древних коллективов. С IV тыс. до н.э. на Севере существует металлообработка меди. Только во II тыс. до н.э. человек освоил плавку бронзы. Вплоть до эпохи средневековья основными занятиями коллективов в Карелии были охота и рыболовство.

В Юго-Западном Беломорье на реке Выг и на восточном берегу Онежского озера исследуются уникальные памятники наскального искусства периода неолита – энеолита – петроглифы. Древние наскальные «полотна» иллюстрируют различные стороны духовной и повседневной жизни древних жителей Карелии.

На морском побережье и на горах в тайге известны и другие монументальные археологические памятники – лабиринты и сейды. Они свидетельствуют о существовании в Карелии пока малоисследованного культа священных камней.

 

Want to say something? Post a comment

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *