Оверлук стивен кинг: Сияние (роман) — Википедия – Оверлук | Стивен Кинг Вики

Сияние (фильм) | Стивен Кинг Вики

Сияние

Длительность

146 мин. (премьерная версия)
144 мин. (американская версия)
119 мин. (европейская версия)

Язык

Английский

Кинокомпания

Warner Bros.
Hawk Films
Peregrine Productions
Producers Circle

Режиссёр

Стэнли Кубрик

Продюсер

Стэнли Кубрик

В главных ролях

Джек Николсон
Шелли Дюваль
Дэнни Ллойд
Скэтмэн Крозерс
Барри Нельсон
Филип Стоун
Джо Тёркел
Тони Бертон
Барри Деннен

Оператор

Джон Олкотт

Композитор

Венди Карлос
Рейчел Элкинд

Сияние (ориг. The Shining) — фильм ужасов 1980 года, снятый Стэнли Кубриком по мотивам одноименного романа Стивена Кинга.

Джек Торренс прибывает в отель Оверлук, на собеседование для открытия смотрителя на зиму. Сам отель построен на месте индийского захоронения и становится полностью заснеженный во время долгих зим. Менеджер Стюарт Ульман (в книге Уллман) предупреждает его, что предыдущий смотритель получил кабинную лихо

20 лучших экранизаций Стивена Кинга

В прокате фильм «Доктор Сон» — не столько самостоятельное произведение, сколько попытка найти компромисс между двумя концепциями ужаса — от Стивена Кинга и Стэнли Кубрика. Дело в том, что «Доктор Сон» 2013 года — литературный сиквел «Сияния», в котором повзрослевший Дэнни Торренс становится на защиту других «сияющих» детей от кровожадных вампиров, питающихся чужим даром. Но «Доктор Сон» 2019 года — экранизация, которая при всем желании не может отрицать визуальные решения и образы из «Сияния» Стэнли Кубрика. Которое Стивен Кинг до сих пор ненавидит, утверждая, что режиссер не понял семейную драму в основе его романа и упростил внутренние конфликты героев. Кубрик жаждал выпустить на экраны зло абсолютно иррациональное и потому непобедимое; Кингу же важно было оставить Джеку Торренсу шанс на искупление — шанс закрыть, заколотить и попросту сжечь свой собственный внутренний «Оверлук». В книге герой заселялся в отель, будучи сломленным, слабым и запутавшимся, но все же порядочным человеком; Джек Николсон же, по мнению Кинга, как вошел в кадр психопатом, так им и вышел.



Кадр из «Сияния» Стэнли Кубрика

Зато у Кубрика получилось превратить «Оверлук» в настоящее царство Аида. Со стенами, расписанными ужасами и страданиями. С обоями из человеческой кожи, наспех посаженными на эти стены кровью, чтобы поменьше пугать постояльцев. И с перепадами температур от адского пламени в котельной до вечной мерзлоты за окном. Все это звучит глупо — но только потому, что ужас, созданный Кубриком, и не объяснить словами. Дело ведь не только в геометрии кадра, низко посаженных глазах оператора, дрожащей тишине и зловещем саундтреке. Дело в чем-то еще.

20 отличных экранизаций Стивена Кинга — от худшей к лучшей

Кадр из «Доктора Сна»

Так вот: постановщик «Доктора Сна» Майк Флэнеган в этом конфликте мастеров ужаса как будто бы решил сохранить швейцарский нейтралитет: холодной непостижимости Кубрика в его фильме нет, фундаментального психологизма Кинга — тоже. Зато есть всего понемногу: картина получилась довольно страшной, очень выразительной и для 135 минут хронометража вполне динамичной. Обворожительная Ребекка Фергюсон, коренной американец Зан Маккларнон из «Фарго» и голландец Карел Стрёйкен (тот самый великан из «Твин Пикса») по‑настоящему пугают в ролях цыганствующих вампиров — древнего клана, скитающегося по Америке в поисках «пара», выходящего из растерзанных ими детей. Все сцены с детьми страшны до дрожи в коленках. Самая первая расправа напоминает о коротком рассказе Кинга про дьявола с желтыми глазами; в другой роль жертвы играет маленький гений Джейкоб Тремблей — тот самый, из «Комнаты» и «Чуда». Юэну Макгрегору работать в «Докторе Сне» непросто, потому что сценарий оставил настоящую драму Дэнни Торренса — человека, сломленного не только даром, но и долгом, — в книге. Но он все равно берет свое в финале, который радикально отличается от литературного, — и заставляет прильнуть к экранам даже тех, кто к середине фильма уже решил, что «книга лучше». «Доктор Сон» не удовлетворит ни фанатов Кинга, ни фанатов Кубрика — но кроме этих людей на свете существуют и другие зрители. И вот им здесь будет страшно и интересно.

А для поклонников писателя мы собрали еще 20 его экранизаций, взяв на себя смелость назвать их лучшими. Телеадаптации в список не вошли — их стало так много и некоторые из них настолько хороши, что им стоит посвятить отдельный рейтинг. Только дайте нам повод.

Ах да, а «Доктор Сон» в этом рейтинге пусть будет двадцать первым.

• 20. «1922» (вышел в 2017 году)

Everett Collection/Legion Media

Фундамент почти любого романа Кинга — семья (в этом писатель по иронии судьбы похож на Уолта Диснея), и фильм Netflix «1922″ — леденящая душу иллюстрация того, как может обвалиться этот фундамент и как может прогнить отдельно взятый дом. Начало ХХ века, ранчо, мать, сын, отец, ненависть, нужда, преступление — и безумие в качестве наказания. Можно смотреть вместе с «Еленой» и «Нелюбовью».

• 19. «Ночной полет» (1997)

  Everett Collection/Legion Media

Материал, который мог бы стать идеальным эпизодом «Секретных материалов» (для которых Кинг как-то написал отличную серию про куклу-убийцу): таинственный пилот-потрошитель летает с аэродрома на аэродром, оставляя за собой трупы, а взлохмаченный журналист пытается разгадать его тайну. Журналиста, к слову, играет Мигель Феррер — агент Альберт Розенфилд из «Твин Пикса»!

• 18.»Игра Джеральда» (2017)

  Everett Collection / Legion Media

Нетфликсовский фильм, после которого Кинг и доверил режиссеру Флэнегану роман «Доктор Сон». Редкая из кинговских историй, в которых есть что-то от Хичкока: прикованная наручниками к постели красотка проводит ночь не с мужем (так получилось), а с монстрами из своего подсознания. Блестящая роль Карлы Гуджино. Кинг, кстати не любил «Сияние» Кубрика еще и за то, что в нем был упрощен характер главной героини. «Игра Джеральда» — кино, дающее представление о том, какие женщины на самом деле населяют миры Кинга. Волевые.

• 17. «Ловец снов» (2003)

  Everett Collection / Legion Media

Иногда дружные и святые мальчишки из рассказов Кинга вырастают и становятся мужчинами — со старыми обидами, неистребимой тягой к соперничеству и больными коленями. Чтобы очистить их от этой взрослой скверны, нужно вмешательство извне. Например, такое, как в «Ловце снов». И приключение как в детстве, пусть в этот раз игра в снежки и закончится для некоторых смертью.

• 16. «Газонокосильщик» (1992)

  Everett Collection/Legion Media

Редкое для Кинга заигрывание с чудесами техники, не связанными с автопромом и авиацией. Настоящий киберпанк и одно из первых предостережений массового кино о зловещих планах компьютеров и машин. Кстати, как и в «Салемовом уделе» (см. ниже), Кинг в романе переосмысливает чужой труд: история, в которой беспринципный ученый превращает в монстра своего блаженного садовника, — чистой воды «Франкенштейн» эпохи флоппи-дисков.

• 15. «Салемские вампиры» (1979)

  Capital Pictures / Legion Media

Одноименный роман — остроумная эксгумация тела Дракулы с целью доставить его на американскую землю. А фильм — вполне себе предтеча «Вампиров» Джона Карпентера. Город засыпает, просыпается князь тьмы и его миньоны. У шерифа (ладно, на самом деле — писателя-неудачника) есть всего пара людей и патронов, чтобы остановить кровососов.

• 14. «1408» (вышел в 2007 году)

  Everett Collection/Legion Media

Если честно, то Клайв Баркер описывает безумие, которое может настичь оставшегося в четырех стенах человека, гораздо страшнее, чем Кинг, — но игра Джона Кьюсака и находчивость режиссера Микаэля Хофстрёма требуют, чтобы этот фильм был в нашем списке. К тому же «1408» — отличная иллюстрация к тому, что зло в историях Кинга может сделать с теми, кто отрицает его существование. Писатель-скептик заходит в проклятый номер с чувством победителя. А с чем он выходит (и выходит ли вообще) — увидите сами.

• 13. «Куджо» (1983)

  Everett Collection/Legion Media

Противостояние женщины с младенцем, запертых в машине, и собаки, взбесившейся после укуса летучей мыши, — один из самых страшных этюдов Кинга. Фильм получился под стать: в его финале есть твист, сбивающий зрителя с ног. Этот поворот сюжета интересен еще и тем, что показывает: для Кинга нет табу. Как и любой настоящий писатель, он осознает ценность слова и тот резонанс, который оно может вызвать, но все равно не боится описывать страшнейшие вещи. В его романах ужасная участь может поджидать не только взрослых, но и детей и даже младенцев — но читатель понимает, что за этим стоит не циничный расчет, а родительское отчаяние самого автора. Обычного человека с такой же семьей, как и у всех.

• 12. «Мертвая зона» (1983)

  Everett Collection/Legion Media

Фильм Дэвида Кроненберга. Фильм с Кристофером Уокеном. И фильм о едва ли не самом страшном проклятии на свете — творить зло, мечтая о благе; разрушать, стремясь созидать. Главный герой после аварии обретает настоящий дар: прикоснувшись к руке человека, он может увидеть его будущее и предотвратить катастрофу. Но со временем у чудесных спасений начинают появляться побочные эффекты. Например, вызволив из беды одного человека, герой обрекает на смерть двух других. Так что в фильмографии Кинга был и свой «Эффект бабочки» — да еще и с Кристофером Уокеном вместо Эштона Кутчера.

• 11. «Кладбище домашних животных» (1989)

  

​Фильм, не транслирующий и десятой доли родительских ужасов, запечатанных в книге, но сумевший передать детское восприятие осени и смерти. Спасибо ему хотя бы за то, что сегодня у нас есть все эти «Очень странные дела». А еще по «Кладбищу домашних животных» отчетливо видно, что неторопливые и обстоятельные романы Кинга и невозможно экранизировать, не пожертвовав чем-то важным. Когда герой тащит труп кота на кладбище, в фильме проходит одна-две минуты. Когда он делает это в книге, ему открывается новое измерение — измерение тьмы, которая отныне будет слышать все его мысли.

• 10. «Кэрри» (1976)

  Everett Collection/Legion Media

​Школьная пора, крылатые качели, выпускной бал, свиная кровь с потолка, подлецы за соседней партой и безумная мать дома. Роман и фильм, которые многим помогли свыкнуться с мыслью, что взрослеть страшно и неприятно — и это нормально. «Кэрри» — первый опубликованный роман Кинга, и молодой писатель (как и режиссер Брайан де Пальма, ставший пионером экранизаций Кинга), конечно, не отказал себе в удовольствии поругаться с церковью. Но потом традиционное богоборчество из его текстов в общем-то пропало. Или нет?

• 9. «Бегущий человек» (1987)

Everett Collection/Legion Media

​Нелишнее напоминание о том, что Кингу подвластны не только тюремные мелодрамы, романы воспитания и хорроры. «Бегущий человек» — самый настоящий фантастический экшен с социальной сатирой, пригодным для большой антиутопии сеттингом, богатым продакшеном и суператтракционом: Арнольдом Шварценеггером в главной роли. Фильм очень сильно отличается от книги сюжетно, но передает ее суть: реалити-шоу высасывают души. Лучше читать книги!

• 8. «Сердца в Атлантиде» (2001)

  Legion Media

​Драма об ученике и наставнике, разыгранная с самым лучшим в мире актером — Энтони Хопкинсом. Есть подозрение, что вся сюжетная линия «Мира Дикого Запада», в которой пожилой герой Хопкинса встречается с самим собой в детстве, выросла из этого пронзительного фильма. А еще «Сердца в Атлантиде» хороши тем, что исследуют сексуальный подтекст в творчестве Кинга — тему, за которую отчего-то не решилось взяться ни одно «Оно».

• 7. «Серебряная пуля»​ (1985)

  

Не то чтобы этот фильм действительно лучше предыдущих, но его хочется поощрить высоким седьмым местом — просто чтобы вы знали, что у Стивена Кинга есть не только «Салемов удел» про вампиров, но и ужастик про оборотня. На фоне современных картин, где ликантропы выглядят так, будто их снимали специалисты из National Geographic, «Серебряная пуля» выгодно отличается своими наивными спецэффектами. И эта картина просто просится, чтобы большая компания друзей посмотрела ее в одну безумную ночь с «Американским оборотнем в Париже», «Волком» с Николсоном и канадской сагой Ginger Snaps.

Warner Bros.

​Решительная и безрассудная экранизация, вернувшая веру в то, что кино по Стивену Кингу может быть не только постыдным развлечением для фанатов и филлером для субботних телеэфиров, но и большой драмой, способной нарисовать коллективный портрет целого поколения. По иронии судьбы появлением этого фильма мы обязаны сериалу «Очень странные дела», который и сам всем обязан Стивену Кингу. Но лучше уж возродиться так, чем никак. Круговорот сансары.

• 5. «Зеленая миля» (1999)​

  Everett Collection/Legion Media

Высокая драма об искуплении — и в то же время фильм-видеорегистратор, фиксирующий талант Кинга замечать и ласкать словами какие-то незначительные вроде бы элементы предметного мира вокруг его героев. Вроде еды. Или ручного мышонка. Но больше всего в «Зеленой миле» поражает то тихое, редко проявляющее себя в словах тепло, которое вдруг возникло в таком холодном месте, как тюрьма. Да еще и возникло между мужчинами в форме и мужчинами в робе — людьми, которым агрессия и стремление подавлять чужую волю должны быть предписаны на уровне должностных инструкций. Просто Кинг — гуманист, и подробнее об этом — ниже.

• 4. «Побег из Шоушенка» (1994)

Everett Collection/Legion Media

В книге все герои, за исключением главного, хоть раз да произносят фразу «Я невиновен». А в основе ее, по легенде, лежит рассказ Льва Толстого «Бог правду видит, да не скоро скажет». Так это или нет, но именно «Побег из Шоушенка» доказывает, что Кинг — тот еще толстовец и величайший гуманист. Просто гуманистическая литература основана на сострадании, а страх и отчаяние — кратчайший путь его от читателя добиться.

• 3. «Мгла» (2007)

  Everett Collection/Legion Media

​Просто из-за той гениальной сцены в финале (дальше абстрактный, но спойлер!), в которой герой оказывается неудачником лишь потому, что не стал бояться вместе со всеми. И из-за не менее гениальной сцены, следующей за ней и заставляющей зрителя презирать и ненавидеть героев фильма ужасов за то, что они спаслись. Мы забываем о доброте и вдруг начинаем желать смерти тем, кому только что сопереживали. Кто еще способен на такие сюжетные повороты в хоррорах? Только старые друзья Стивен Кинг и Фрэнк Дарабонт.

• 2. «Сияние» (1980)

Everett Collection/Legion Media

Кубрик, может быть, и не понял Кинга, но обессмертил его для кинематографа. По романам писателя сделали уже полсотни фильмов, а сам он значится сценаристом 258 кинолент и телепроектов. Но не угаснет из них, кажется, только «Сияние». Есть в этой кинематографической плате Кинга за литературную славу что-то дьявольское — надеемся, он об этом еще напишет.

• 1. «Останься со мной» (1986)

  Everett Collection/Legion Media

​

Главная причина любить Кинга изложена в строчке из песни, ставшей названием этого хрупкого фильма о детстве: «Когда спустится тьма, я буду рядом с тобой». Кинг рядом с нами уже больше сорока лет — и всегда именно в самые темные моменты.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

10 романов Стивена Кинга — от лучшего к худшему

Правила жизни Стивена Кинга

Сияние читать онлайн — Стивен Кинг (Страница 39)

Будь дело только в Холлоранне, он бы не переживал так сильно. На свете у него теперь почти никого не осталось, и на его похороны пришли бы лишь те, с кем он вместе работал, да старый отступник Мастертон — тот по крайней мере выпьет за помин души Дика. Но мальчик… мальчик зависел от него. Может быть, он — единственная помощь, какую может ожидать мальчуган. К тому же Холлоранну не нравилось, как обрубили последний призыв малыша. У него не шло из головы, как передвигаются эти звери-кусты…

На его руку легла тонкая белая рука.

Женщина с резкими чертами сняла очки. Без них лицо казалось куда мягче.

— Все обойдется, — сказала она.

Холлоранн кивнул, изобразив улыбку.

Как и было объявлено, приземление прошло непросто. Силы, с которой самолет воссоединился с землей, хватило, чтобы выкинуть из переднего багажного отделения все вещи и заставить пластиковые подносы каскадом обрушиться на пол подсобки подобно огромным игральным картам. Никто не закричал, но Холлоранн услышал, как у нескольких человек сильно, словно цыганские кастаньеты, щелкнули зубы.

Потом взвыли турбины двигателей, тормозя самолет, и, когда вой затих, из системы внутренней связи раздался мягкий голос пилота-южанина:

— Леди и джентльмены, мы совершили посадку в аэропорту Стэплтон. Прошу оставаться на местах до тех пор, пока самолет окончательно не остановится. Спасибо.

Соседка Холлоранна закрыла книгу и протяжно вздохнула:

— Мы живем, чтобы давать бой каждому новому дню, мистер Холлоранн.

— Мэм, мы еще не разделались с этим.

— Верно. Очень верно. Не выпьете со мной в баре?

— Я бы не прочь, но у меня назначена встреча.

— Неотложная?

— Не то слово, — серьезно ответил Холлоранн.

— Надеюсь, она хоть чуть-чуть улучшит общее положение дел.

— Вот и я надеюсь, — с улыбкой отозвался Холлоранн. Она улыбнулась в ответ, отчего ее лицо тихо помолодело лет на десять.

Поскольку весь багаж Холлоранна состоял из дорожной сумки, Дик протолкался через толпу к стойке Герца этажом ниже. Сквозь затемненные оконные стекла он увидел, что снег и не думает перестать. Налетающий резкими порывами ветер носил из стороны в сторону белые снежные облака, и идущие к стоянке люди с трудом пробивались сквозь метель. Один мужчина потерял шляпу, она взлетела, описывая красивые широкие круги. Холлоранн посочувствовал. Мужчина пристально глядел вслед шляпе, и Холлоранн подумал:

(Да забудь ты о ней, мужик. Этот «хомбург» не приземлится, пока до Аризоны не долетит.)

Следом пришла другая мысль:

(Ежели в Денвере так гадко, каково ж тогда к западу от Боулдера?)

— Я могу вам помочь, сэр? — спросила девушка в желтой герцевской униформе.

— Ежели у вас есть машина, то можете, — широко ухмыляясь, ответил он.

За плату выше средней можно было нанять машину тоже не среднюю — серебристо-черный «бьюик-электра». Холлоранн думал скорее об извилистых горных дорогах, чем о стиле, — все равно где-нибудь по пути придется остановиться и поставить цепи. Без них далеко не уедешь.

— Плохо дело, а? — спросил он, когда девушка подавала ему на подпись договор о найме.

— Говорят, такой бури не бывало с шестьдесят девятого, — весело откликнулась она. — Вам далеко ехать, сэр?

— Дальше, чем хотелось бы.

— Если хотите, сэр, я могу позвонить на станцию «Тексако» у перекрестка дороги № 270. Они вам поставят цепи.

— Милочка, это было бы просто счастье.

Она сняла трубку и позвонила.

— Вас будут ждать, сэр.

— Огромное спасибо.

Отходя от стойки, он увидел, что в одной из образовавшихся у багажной карусели очередей стоит женщина с резкими чертами лица. Она по-прежнему читала книгу. Проходя мимо, Холлоранн подмигнул ей. Она подняла голову, улыбнулась и помахала рукой.

(сияет)

Улыбаясь, он поднял воротник пальто и переложил дорожную сумку в другую руку. Слабенькое сияние, но Холлоранн почувствовал себя лучше. Жаль, что он наплел ей про стальную пластинку в голове. Он мысленно пожелал ей всего доброго и, выходя в снег и воющий ветер, подумал, что она ответила тем же.

На станции обслуживания плату взимали умеренную, но Холлоранн сунул рабочему из гаража лишнюю десятку, чтоб хоть немного продвинуться в списке ожидающих. На дорогу он фактически вырвался уже в четверть десятого: поскрипывали дворники, цепи с шипами немузыкально, монотонно звенели на больших колесах «бьюика».

Автострада представляла собой кашу. Даже с цепями нельзя было ехать быстрее тридцати. Машины съезжали с дороги под сумасшедшими углами, а на нескольких полосах просто двигались с трудом, летние шины беспомощно проворачивались в плывущем рыхлом снегу. Здесь, в предгорье (если можно назвать предгорьем высоту в милю над уровнем моря), это была первая крупная буря за зиму, так сказать, первая ласточка. Многих она застала врасплох — дело обычное, и все равно, протискиваясь в дюйме от недотеп, косясь на залепленное снегом боковое зеркало, чтобы убедиться, что по левой полосе никто

(Не прорывается сквозь снег)

не подъезжает наподдать ему по черной заднице, Холлоранн обнаружил, что клянет их на чем свет стоит.

Ему снова не повезло: пришлось ждать у въезда на дорогу № 36. Дорога № 36, автострада Денвер — Боулдер, тоже идет на запад к Эстес-Парк, где соединяется с дорогой № 7. Седьмая дорога, известная также как Нагорное шоссе, проходит через Сайдвиндер, минует отель «Оверлук» и, наконец, спускается по Западному склону в штат Юта.

Въезд заблокировал перевернувшийся «семи». Фары ярко светили, разгоняя окружающий мрак, словно именинные свечи на каком-то идиотском детском пироге.

Холлоранн остановился и опустил окошко. Полицейский в натянутой на уши меховой казачьей шапке указал затянутой в перчатку рукой в сторону потока машин, которые двигались к северу по И-25.

— Наверх вам не попасть, — проорал он Холлоранну, заглушая ветер. — Проедете два выезда, выберетесь на девяносто первую и возле Брумфилда выедете на тридцать шестую!

— Думаю, я смогу объехать его слева! — прокричал Холлоранн в ответ. — Куда вы меня пихаете, это ж двадцать миль крюку!

— Я тебе сейчас твою долбаную башку спихну! — заорал фараон. — Этот въезд закрыт!

Холлоранн дал задний ход, подождал, пока в потоке машин появится просвет, и поехал дальше по дороге И-25. Указатели сообщили, что до Шейенны, Вайоминг, всего лишь сто миль. Не ищи Холлоранн свой въезд, он отправился бы сразу туда.

Он немного прибавил скорость, до тридцати пяти, но больше не посмел: снег уже грозил залепить дворники, а поток машин двигался совершенно безумно. Двадцатимильный крюк! Холлоранн выругался. В нем снова поднялось чувство, что у мальчика остается все меньше времени, оно затопило его, почти задушило своей безотлагательностью. И в то же время он ощущал обреченную уверенность, что не вернется из своего похода.

Он включил радио, покрутил и после рождественских объявлений нашел прогноз погоды.

— …уже шесть дюймов, но в зоне Денвера к вечеру ожидается еще фут. Местная полиция и полиция штата убедительно просят вас без крайней необходимости не выводить машины из гаража и предупреждают, что большинство горных дорог уже закрыто. Так что оставайтесь дома, смазывайте лыжи и слушайте…

— Спасибо, мама, — сказал Холлоранн и свирепо выключил приемник.

46. Венди

Около полудня, после того как Дэнни отправился в туалет, Венди вынула из-под подушки завернутый в полотенце нож, положила его в карман купального халата и пошла к двери ванной.

— Дэнни?

— Что?

— Я иду вниз приготовить нам что-нибудь на ленч. Угу?

— Угу. Хочешь, чтобы я спустился?

— Нет, я все принесу наверх. Как насчет омлета с сыром и супа?

— Согласен.

Она еще немного помедлила возле запертой двери.

— Дэнни, ты уверен, что все хорошо?

— Ага, — ответил он. — Только будь осторожна.

— Где отец? Ты знаешь?

В ответ донесся до странности невыразительный голос:

— Нет. Но все нормально.

Она подавила настойчивое желание продолжить расспросы, еще чуть-чуть прощупать границы проблемы. Проблема была, они с Дэнни знали, в чем она, и ковыряться в этом значило бы только еще сильнее напугать Дэнни… и себя.

Джек потерял рассудок. Когда около восьми утра буран, озлившись, принялся изо всех сил лупцевать отель, они с Дэнни сидели на его кровати и слушали, как внизу, спотыкаясь и что-то выкрикивая, бродит Джек. Основной шум вроде бы доносился из бального зала. Джек немузыкально исполнял обрывки песенок, вел спор с немым собеседником, один раз громко закричал, от чего они уставились друг на друга с застывшими лицами. Наконец стало слышно, как Джек, спотыкаясь, возвращается через вестибюль, и Венди подумала, что слышит громкий стук — как будто Джек упал или с силой распахнул настежь какую-то дверь. Примерно с половины девятого (то есть уже три с половиной часа) царило молчание.

Она прошла по короткому коридорчику, свернула в главный коридор второго этажа и направилась к лестнице. Остановившись на площадке, Венди поглядела вниз, в вестибюль. Он казался пустынным, но серый снежный день оставил в тени почти все длинное помещение. Возможно, Дэнни ошибается. Возможно, Джек окажется за стулом или диваном… а может, за стойкой… поджидая, чтоб она сошла вниз…

Она облизнула губы:

— Джек?

Никакого ответа.

Нащупав рукоятку ножа, Венди начала спуск. Она много раз представляла себе конец своего замужества — развод, гибель пьяного Джека в аварии (эта картина неизменно посещала ее в два часа темного стовингтонского утра), а иногда Венди грезила наяву, как ее отыщет другой человек — Галахад из мыльной оперы, — он закинет их с Дэнни на седло своего снежно-белого коня и умчит прочь. Но она ни разу не рисовала себе такой вот картины: чтобы она, подобно преступнице, вся — сплошные нервы, кралась по коридорам и лестницам, а в руке сжимала нож, уготованный для Джека!

От этой мысли Венди волной накрыло отчаяние. Пришлось остановиться на полпути, ухватившись за перила — от страха, как бы не подкосились ноги.

(Признайся, дело не только в Джеке — он-то здесь единственное реальное существо. Прицепиться можно и к другим вещам — тем, в которые ты не можешь поверить и в которые тем не менее тебя заставляют поверить: к кустам живой изгороди, к сувенирам с вечеринки, которые были в лифте, к маске)

Она попыталась оборвать мысль, но было слишком поздно.

(и к голосам.)

Потому что время от времени казалось, что внизу не одинокий безумец, который кричит и беседует с призраками, обитающими внутри его крошащегося рассудка. Время от времени Венди слышала (или только думала, что слышит) похожие на то замирающий, то усиливающийся радиосигнал другие голоса, и музыку, и смех. Вот к ней доносилась беседа Джека с кем-то по фамилии Грейди (имя было смутно знакомым, но откуда, она не могла сообразить): ее муж что-то утверждал, задавал вопросы, и, хотя царило молчание, его голос звучал громко, будто Джек хотел перекричать непрекращающийся шум на заднем плане. И тут же, вселяя ужас, раздавались иные звуки, как бы скользнувшие на место, — танцевальная музыка, аплодисменты, веселый и все же властный мужской голос, который, кажется, пытался убедить кого-то произнести речь. Эти звуки доносились периодами от тридцати секунд до минуты (достаточно, чтобы ослабеть от ужаса), а потом снова исчезали и слышался лишь голос Джека. Тон был приказным, а речь немного невнятной — ах, как хорошо Венди помнила эту разговорную манеру нетрезвого Джека! Но в отеле, кроме шерри для готовки, пить было нечего. Разве не так? Да, но если она сумела вообразить, что отель полон музыки и голосов, не мог ли Джек вообразить, что пьян?

Эта мысль ей не понравилась. Совершенно.

Венди добралась до вестибюля и осмотрелась. Бархатный шнур, отгораживающий бальный зал, сняли; стальная стойка, к которой он был прикреплен, перевернулась, как будто кто-то, проходя мимо, неосторожно задел ее. Из высоких, узких окон бального зала на ковер в вестибюле через открытые двери падал мягкий, приятный белый свет. Венди с колотящимся сердцем прошла к распахнутым дверям и заглянула. Пусто и тихо. Единственным звуком было то любопытное эхо, которое как бы задерживается во всех просторных помещениях — от величественных соборов до самых скромных гостиных, где играют в бинго.

Она вернулась к стойке и нерешительно постояла, прислушиваясь к вою ветра снаружи. Такого сильного бурана еще не бывало, и он продолжал набирать силу. Где-то на западной стороне со ставня сорвало замок, и ставень мотался из стороны в сторону с заунывным треском — так стреляет в тире одинокий посетитель.

(Джек, честное слово, тебе надо этим заняться. Прежде, чем внутрь что-нибудь проберется.)

Как поступить, если Джек накинется на нее прямо сейчас? — задумалась Венди. Вдруг он выскочит из-за темной глянцевитой регистрационной стойки со стопками бланков, где на серебряной подставке расположился маленький звонок? Выскочит, как некий кровожадный чертенок из табакерки, как ухмыляющийся чертик с огромным ножом в руке и глазами, лишенными всякого проблеска разума? Оцепенеет она от ужаса или в ней сохранилось достаточно от праматери, чтобы дать ему бой и ради сына бороться, пока один из них не погибнет? Венди не знала. Сама мысль вызывала дурноту, вся жизнь начинала казаться долгим спокойным сном, который убаюкал ее и, беспомощную, выбросил в этот кошмар наяву. Она расслабилась. Когда грянула беда, она спала. Прошлое Венди было самым обычным. Ее никогда не испытывали огнем, теперь настало время испытаний, но льдом, а не пламенем, и ей не позволят проспать его. Наверху ждет сын.

Покрепче сжав рукоять ножа, она заглянула за стойку и остановилась, чтобы, прежде чем заходить во внутренний офис, заглянуть туда. Потом, за следующей дверью, пошарила по стене в поисках блока кухонных выключателей, бесстрастно ожидая, что в любую секунду ее руку накроет чужая ладонь. Потом, тихонько загудев, загорелись лампы дневного света, освещая кухню мистера Холлоранна — теперь ее кухню, хорошо это или плохо, — бледно-зеленые кафельные плитки, блестящая посуда, фарфор без единого пятнышка, сияющие хромированные кромки. Она обещала мистеру Холлоранну держать кухню в чистоте и сдержала свое слово. Ей казалось, что это — одно из безопасных для Дэнни мест. Ее как будто окутывало и успокаивало присутствие Дика Холлоранна. Дэнни обратился к мистеру Холлоранну. Когда Венди в страхе сидела наверху рядом с сыном, а муж распевал, шумел и буянил внизу, казалось, что надежды почти нет. Но здесь, во владениях мистера Холлоранна, она почти поверила в его приезд. Может быть, сейчас он был уже в пути, стремясь добраться к ним, несмотря на буран. Может быть.

Она прошла на другой конец кухни к кладовке, отодвинула засов и зашла внутрь. Взяв жестянку томатного супа, Венди снова закрыла дверь и заперла ее на засов. Дверь плотно прилегала к полу. Если держать ее на замке, не придется беспокоиться, что в рисе, муке или сахаре обнаружится мышиный или крысиный помет.

Венди вскрыла консервную банку и — хлоп! — вывалила загустевшее содержимое в кастрюльку. Потом сходила к холодильнику взять молоко и яйца для омлета. Потом — в холодильную камеру за сыром. Все эти действия, такие обыденные, вошедшие в жизнь Венди еще до того, как там появился «Оверлук», помогли ей успокоиться. Она растопила на сковородке масло, развела суп молоком, а потом вылила на сковородку взбитые яйца.

Вдруг ее охватило чувство, что кто-то стоит у нее за спиной и тянется к горлу.

Венди резко обернулась, стискивая нож. Никого.

(Возьми себя в руки, девочка!)

Натерев в мисочку сыра от большого куска, Венди добавила его в омлет, сам омлет подбросила и убавила газ до чистого голубого пламени. Суп разогрелся. Кастрюльку она поставила на большой поднос, там уже лежало столовое серебро и стояли две глубокие тарелки, две мелкие, солонка и перечница. Когда омлет тихонько запыхтел, Венди переложила его на тарелку и накрыла второй.

(Теперь назад той же дорогой, что пришла. Выключи свет в кухне. Пройди через контору. Через воротца в стойке. Прихвати двести долларов.)

Пройдя через дверцу в стойке в вестибюль, Венди остановилась и поставила поднос рядом с серебряным звонком. Нереальность простиралась только до этого места. Какая-то сюрреалистическая игра в прятки…

Она стояла в полном теней вестибюле, хмурилась и размышляла.

(Ну, девочка, на этот раз посмотри фактам в лицо: хотя ситуация действительно бредовая, в ней есть определенные реальные моменты. Например, в этом нелепом сборище чувство ответственности не утратила только ты. У тебя сын пяти с хвостиком лет, за которым надо приглядывать, и муж — что бы с ним ни случилось и как бы опасен он ни сделался… может, отчасти ты и за него отвечаешь. А даже если нет, подумай-ка вот над чем: сегодня второе декабря. Если спасателю не случится проезжать мимо, ты можешь застрять тут еще на четыре месяца. Даже если они начнут удивляться, почему вы не выходите в эфир, сегодня никто сюда не соберется… может, не соберется еще несколько недель. Ты что, будешь целый месяц крадучись пробираться вниз за едой, с ножом в кармане, вздрагивая от каждой тени? Ты действительно полагаешь, что целый месяц сумеешь избегать Джека? Думаешь, тебе удастся целый месяц не впускать Джека в комнаты наверху, если он захочет войти? У него есть ключ ко всем дверям, а засов треснет от первого же сильного удара ногой.)

Оставив поднос на стойке, Венди медленно дошла до столовой и заглянула туда. Ни единой живой души. Стулья стояли только вокруг одного столика — того, за которым они пытались есть, пока пустота столовой не начала действовать им на нервы.

— Джек? — нерешительно позвала она.

В этот момент резкий порыв ветра швырнул снегом в закрытые ставни, но Венди почудилось, что она что-то слышит. Какой-то сдавленный стон.

— Джек?

На сей раз отклика она не получила, но наткнулась взглядом на какой-то предмет под дверью бара «Колорадо» — предмет, слабо блестевший в рассеянном свете. Зажигалка Джека.

Собравшись с духом, Венди прошла к дверям и, толкнув, открыла. Запах джина был так силен, что у нее перехватило горло. Его даже нельзя было назвать запахом — в баре воняло, иначе не скажешь. Где, скажите на милость, Джек нашел эту дрянь? Что, в глубине какого-то шкафа притаилась бутылка? Где?

Снова раздался тихий, неопределенный, но на этот раз отчетливо слышный стон. Венди медленно подошла к стойке.

— Джек?

Ответа не было.

Она заглянула за стойку: он оказался там, оцепенело распластавшись по полу. Судя по запаху, пьяный как сапожник. Должно быть, пытался перелезть прямо через стойку и потерял равновесие. Чудо, что не сломал себе шею. Венди вспомнилась старая поговорка: пьяному море по колено.

Но она не сердилась. Глядя на Джека сверху вниз, Венди думала: он похож на малыша, который пытался сделать слишком много, но страшно утомился и уснул на полу посреди комнаты. Он бросил пить, а взяться за старое решил не сам — здесь не было спиртного, чтобы Джек мог начать сызнова… так откуда же оно взялось?

Через каждые пять-шесть футов на изогнутой подковой стойке бара покоились оплетенные соломкой винные бутылки. Их горлышки были заткнуты свечами. По идее, решила Венди, это создает богемную обстановку. Подняв одну бутылку, она встряхнула ее, почти не сомневаясь, что услышит, как внутри плещется джин.

Сияние читать онлайн — Стивен Кинг (Страница 42)

(Свалюсь, Матерь Божья, сейчас свалюсь.)

И тут машина остановилась, накренившись вперед под углом в тридцать градусов. Левое крыло вмялось в бордюр, задние колеса почти оторвались от земли. Когда Холлоранн попытался дать задний ход, они лишь беспомощно закрутились. Сердце исполняло барабанную дробь не хуже Джима Крапы.

Дик вылез из машины, вылез очень осторожно и, обойдя «бьюик», остановился возле заднего моста.

Он стоял там, беспомощно разглядывая колеса, и тут бодрый голос позади него сказал:

— Привет, приятель. Ты, видать, свихнулся, не иначе.

Холлоранн обернулся и увидел на дороге в сорока ярдах от себя снегоочиститель, еле различимый за несущимся по ветру снегом, только на крыше кабины вращались синие лампы да плыла вверх темно-коричневая струя выхлопа. Прямо за спиной Дика стоял водитель в длинной дубленке, поверх которой был натянут непромокаемый плащ. На голове сидела шапочка механика в тонкую сине-белую полоску, и Холлоранн никак не мог взять в толк, почему кусачий ветер не сдувает ее.

(Приклеил, клянусь Богом, точно приклеил.)

— Привет, — сказал он. — Можете вытащить меня обратно на дорогу?

— Да, наверное, могу, — сказал водитель снегоочистителя. — Какого черта вы делаете на этой дороге, мистер? Неплохой способ угробить свою задницу.

— Неотложное дело.

— Таких неотложных дел не бывает, — водитель говорил медленно и доброжелательно, как с умственно неполноценным. — Треснись вы об столбик чуток посильней, никто б вас отсюда не выволок до первого апреля. Нездешний, что ли?

— Нет. И, не будь мое дело таким срочным, как я говорю, духу моего бы здесь не было.

— Вон как? — Водитель переменил позу, готовый общаться дальше, словно они случайно остановились поболтать на заднем крыльце, а не торчали в снежном буране, разговаривая посредством чего-то среднего между криком и воплем, а машина Холлоранна не балансировала на высоте трехсот футов над верхушками деревьев. — Куда едете? Эстес?

— Нет, есть тут место, называется отель «Оверлук», — сказал Холлоранн. — Чуть дальше за Сайдвиндером…

Но водитель горестно затряс головой.

— Сдается мне, я это место отлично знаю, — сказал он. — Мистер, до старого «Оверлука» вы в жизни не доберетесь. Дороги между Эстес-Парк и Сайдвиндером превратились черт знает во что, чтоб им пусто было. Как снег ни разгребай, моментально наваливает новый. Я тут несколько миль ехал через заносы, так там в середке футов шесть будет, провались они. А даже коли вы и доберетесь до Сайдвиндера, так дорога оттудова закрыта до самого Бакленда, а это уж в Юте. Не-а. — Он покачал головой. — Не выйдет, мистер. Ни хрена у вас не выйдет.

— Надо постараться, — ответил Холлоранн, призвав остатки терпения, чтоб говорить нормальным тоном. — Там один мальчуган…

— Мальчуган? Не-е. «Оверлук» в конце сентября закрывается. Чего его держать открытым, невыгодно. Больно много таких вот дерьмовых буранов.

— Он сынишка сторожа. Попал в беду.

— Почем вы знаете?

Терпение Холлоранна лопнуло:

— Господи, вы что, собираетесь до вечера стоять тут и хлопать языком? Знаю я, знаю! Ну, будете вы вытаскивать меня обратно на дорогу или нет!

— Что это вы, осерчали, что ль? — заметил шофер, не особенно смутившись. — Конечно, лезьте в машину. У меня под сиденьем цепь.

Холлоранн снова сел за руль, и тут от запоздалой реакции его затрясло. Руки у него буквально отнялись — он забыл взять перчатки.

Снегоочиститель задним ходом подобрался к багажнику «бьюика», и Холлоранн увидел, что водитель вылез с большим мотком цепи.

Холлоранн открыл дверцу и крикнул:

— Помочь?

— Не лезьте под руку, вот и все, — прокричал в ответ водитель. — Делов-то — раз плюнуть.

И верно. Цепь туго натянулась, «бьюик» содрогнулся и секундой позже вновь оказался на дороге, нацелившись более или менее на Эстес-Парк. Водитель снегоочистителя подошел к окошку и постучал в защитное стекло. Холлоранн опустил окно.

— Спасибо, — сказал Дик. — Извините, что накричал.

— Первый раз, что ль, — с ухмылкой ответил водитель. — Сдается мне, вы вроде как заведенный. Возьмите-ка. — На колени Холлоранна упала пара толстых синих шерстяных перчаток. — Когда снова соскочите с дороги, они вам понадобятся. Морозит. Берите, ежели, конечно, не хотите весь остаток жизни ковыряться в носу вязальным крючком. Потом пришлете обратно. Их жена связала, так я к ним неровно дышу. Имя и адрес вшиты прямо в шов. Кстати говоря, звать меня Говард Коттрелл. Как станут не нужны, отошлете их обратно, и дело с концом. Да запомните — чтоб я за доставку не платил.

— Ладно, — сказал Холлоранн. — Спасибо. Вот невезуха…

— Вы поосторожней, я б и сам вас подвез, да дел по горло.

— Да ничего. Еще раз спасибо.

Он начал поднимать стекло, но Коттрелл остановил его:

— Как доберетесь в Сайдвиндер, если доберетесь, сходите в «Дэркин Коноко». Прямо рядом с читальней, мимо не пройдешь. Спросите Лэрри Дэркина. Скажите, вас Коттрелл послал — надо, мол, нанять один из его снегоходов. Назовете мое имя и покажете эти перчатки, тогда выйдет дешевле.

— Опять-таки спасибо, — сказал Холлоранн.

Коттрелл кивнул:

— Забавно. Никак вам не узнать было, что в «Оверлуке» непорядок… телефон вырубился, зуб даю. Но я вам верю. Я иногда нутром чувствую.

Холлоранн кивнул:

— И я тоже — иногда.

— Ага. Знаю. Только поосторожней там.

— Ладно.

Коттрелл исчез в несущейся мимо тусклой пелене, помахав на прощание рукой. Шапочка механика по-прежнему дерзко сидела на голове. Холлоранн снова тронулся в путь, цепи молотили снежный покров шоссе и, наконец, зарылись в него настолько, что «бьюик» стронулся с места. Позади Говард Коттрелл, прощаясь, в последний раз нажал на клаксон, хотя, по сути дела, это было не обязательно — Холлоранн и так ощущал, что тот желает ему удачи.

Вот, два сияния за день, подумал Дик, должно быть, это что-то вроде доброго предзнаменования. Однако Дик не верил в предзнаменования, ни в плохие, ни в хорошие. То, что он в один день встретил двух людей, способных сиять (хотя обычно попадалось человек пять за год, не больше), могло не значить ровным счетом ничего. Ощущение, что все решено, ощущение

(что все завершилось)

которое он не мог точно определить, до сих пор не покинуло его. Оно…

На узкой извилистой дороге «бьюик» все время пытался вильнуть то в одну, то в другую сторону, так что Холлоранн вел его осторожно, затаив дыхание. Включив еще раз приемник, он услышал голос Ареты, а Арета — это отлично. С ней он разделил бы герцевский «бьюик» хоть сейчас.

От очередного порыва ветра машина закачалась и заскользила вбок. Холлоранн выругался и ниже склонился к рулю. Арета допела песню, и опять заговорил диск-жокей, он сообщил Холлоранну, что сесть сегодня за руль — отличный способ расстаться с жизнью.

Холлоранн выключил приемник.

Он все-таки добрался до Сайдвиндера, хотя ехал до города от Эстес-Парк четыре с половиной часа. К тому времени, как он выбрался на Нагорное шоссе, полностью стемнело, но буран и не думал ослабевать. Дважды дорогу преграждали сугробы, доходившие «бьюику» до крыши, так что пришлось остановиться и ждать, пока снегоочистители расчистят проезд. К одному сугробу снегоочиститель подъехал по полосе Дика, и гудок опять прозвучал совсем рядом. Шофер ограничился тем, что объехал машину Холлоранна. Он не высунулся, чтобы сказать, что думает, просто сделал пару непристойных жестов, знакомых всем американцам старше десяти лет, и знаки эти вряд ли означали миролюбие.

Казалось, чем ближе Дик подъезжает к «Оверлуку», тем сильнее что-то подгоняет его, вынуждая торопиться. Он поймал себя на том, что постоянно поглядывает на часы. Руки Дика как будто бы рвались вперед.

Через десять минут после того, как он свернул на Нагорное шоссе, промелькнули два указателя. Свистящий ветер очистил обе надписи от снежной оболочки, так что их можно было прочесть. Первая гласила:

САЙДВИНДЕР, 10.

Вторая:

В ЗИМНИЕ МЕСЯЦЫ ДОРОГА В 12 МИЛЯХ ВПЕРЕДИ ЗАКРЫТА.

— Лэрри Дэркин, — пробормотал Холлоранн себе под нос. В приглушенном зеленоватом свете приборного щитка лицо Дика выглядело напряженным и утомленным. Было десять минут седьмого. — Лэрри… «Коноко» возле библиотеки.

И тут на него всей тяжестью обрушился запах апельсинов, а с ним — мысль, мощная, смертоносная, полная ненависти.

(ПОШЕЛ ВОН ОТСЮДА ГРЯЗНЫЙ НИГГЕР ТЕБЯ ЭТО НЕ КАСАЕТСЯ НИГГЕР ЗАВОРАЧИВАЙ ОГЛОБЛИ РАЗВОРАЧИВАЙСЯ ИЛИ МЫ ТЕБЯ ПРИБЬЕМ ВЗДЕРНЕМ НА СУКУ ТЫ ОБЕЗЬЯНА ЧЕРНОЗАДАЯ А ПОТОМ СПАЛИМ ТЕЛО ВОТ КАК МЫ ОБХОДИМЯ С НИГГЕРАМИ ТАК ЧТО СЕЙЧАС ЖЕ ПОВОРАЧИВАЙ НАЗАД)

В замкнутом пространстве машины взвился крик Холлоранна. Послание пришло к нему не словами, а серией загадочных образов, которые впечатывались в сознание с ужасающей силой. Чтобы стереть их, он выпустил руль.

Тут машина врезалась крылом в бордюр, отскочила, наполовину развернулась и остановилась, понапрасну крутя задними колесами. Холлоранн резко вырубил сцепление, а потом спрятал лицо в ладони. Не то, чтобы он плакал, — у него вырывалось прерывистое «ох-хо-хо». Грудь тяжело вздымалась. Он понимал, что, застигни его этот удар на том отрезке дороги, где хоть одна обочина обрывалась в пропасть, он был бы уже мертв. Может, так и было задумано. И в любой момент удар мог настичь его снова. Придется защититься. Его обступила кровавая сила безграничной мощи — может быть, памяти. Он тонул в инстинкте.

Дик отнял руки от лица и осторожно открыл глаза. Ничего. Если что-то и пыталось снова испугать его, оно не смогло к нему пробиться. Он отгородился.

И вот такое случилось с мальчуганом? Господи Боже, такое случилось с маленьким мальчиком?

Сильней всех прочих образов Дика тревожил чмокающий звук, как будто молотком лупили по толстому ломтю сыра. Что бы это значило?

(Иисусе, только не малыш. Господи, прошу тебя.)

Включив малую скорость, он одновременно немного прибавил газ. Колеса завертелись, зацепились шинами за дорогу, опять завертелись, зацепились еще раз. «Бьюик» поехал, фары слабо рассеивали снежные водовороты. Холлоранн взглянул на часы. Уже почти половина седьмого. На него нахлынуло ощущение, что уже действительно очень поздно.

50. Тремс

Венди Торранс в нерешительности стояла посреди спальни и глядела на сына, который моментально уснул.

Полчаса назад шум прекратился. Весь и сразу. Лифт, вечеринка, хлопанье открывающихся и закрывающихся дверей. Вместо того чтобы принести облегчение, тишина усилила зародившееся в Венди напряжение; обстановка напоминала зловещее затишье перед последним жестоким порывом бури. Дэнни, однако, задремал почти сразу, сперва мальчик ворочался, но в последние десять минут сон стал глубже. Даже глядя на сына в упор, Венди с трудом различала, как медленно поднимается и опускается узенькая грудная клетка малыша.

Она задумалась: когда же мальчик в последний раз проспал ночь напролет, без мучительных снов, без долгих периодов бодрствования, когда ловишь звуки пирушки, ставшей слышной — и видной — Венди только в последние день или два, с тех пор как «Оверлук» вцепился в их троицу.

(Действительно психологический феномен или групповой гипноз?)

Венди этого не знала и не считала важным. В любом случае происходящее грозило им гибелью. Она взглянула на Дэнни и подумала,

(Слава тебе Господи, он лежит спокойно)

что, если не тревожить мальчика, тот сможет проспать весь остаток ночи. При любых талантах он все равно оставался малышом и нуждался в отдыхе.

Джек — вот кто начинал ее тревожить.

Венди скривилась от внезапной боли, отняла руку ото рта и увидела, что задрала ноготь. А уж ногти она всегда старалась держать в порядке. Они были не настолько длинны, чтобы назвать их когтями, но еще сохранили красивую форму и

(и что это ты забеспокоилась о ногтях?)

Она рассмеялась, но голос дрожал, радости в нем не было. Сперва Джек перестал завывать и кидаться на дверь. Потом опять началась вечеринка,

(может, она и не прекращалась? может быть, она время от времени уплывает в немножко другой временной слой, туда, где мы не должны ее слышать?)

а контрапунктом к ней скрежетал и хлопал дверцей лифт. Потом все стихло. В этой новой тишине, пока Дэнни засыпал, Венди вообразила, будто в кухне, почти прямо под ними, слышит тихие, заговорщические голоса. Сперва она отнесла их на счет ветра — тот мог имитировать широкий диапазон человеческих голосов, от похожего на шелест бумаги шепота умирающего за дверьми и оконными рамами и до оглушительного визга под карнизами… так в дешевых мелодрамах визжат, убегая от убийцы, женщины. И все же, оцепенело сидя подле Дэнни, она все больше убеждалась, что это действительно голоса.

Джек с кем-то обсуждал свой побег из кладовки.

Обсуждал убийство жены и сына.

Для здешних стен ничего нового в этом не было — убийства тут случались и раньше.

Она подошла к стояку и приложила к нему ухо, но в этот самый момент заработала топка, и все звуки потонули в волне поднявшегося из подвала теплого воздуха. Пять минут назад, когда толпа снова утихла, отель погрузился в полную тишину — только выл ветер, билась в стены и окна снежная крупа да иногда стонала какая-нибудь доска.

Венди посмотрела на задранный ноготь. Из-под него выступили бисеринки крови.

(Джек выбрался оттуда.)

(Не болтай ерунду.)

(Да, выбрался. Он взял на кухне нож или, может быть, топорик для разделки мяса. Вот сейчас он поднимается наверх, идет по самому краешку ступенек, чтобы они не скрипели.)

(!Ты не в своем уме!)

Губы Венди задрожали, и на секунду показалось, что она выкрикнет эти слова вслух. Но тишину ничто не нарушило.

У нее было такое чувство, будто за ней наблюдают.

Она резко обернулась и уставилась в зачерненное ночью окно — там что-то бормотало кошмарное белое лицо с темными кругами вокруг глаз, лицо безумца, монстра, который с самого начала скрывался в этих стонущих стенах…

Это были всего лишь морозные узоры на стекле снаружи.

Венди перевела дух, вздох получился долгим, шелестящим, перепуганным. Ей показалось, что на этот раз она вполне отчетливо расслышала доносящиеся откуда-то звуки веселой болтовни.

(Ты пугаешься теней. И без того дела достаточно плохи, к завтрашнему утру ты созреешь для желтого дома)

Успокоить страхи можно было только одним способом — Венди знала каким.

Придется сходить вниз и убедиться, что Джек по-прежнему в кладовке.

Очень просто. Сойти вниз по лестнице. Заглянуть. Вернуться наверх. Заодно забрать со стойки администратора поднос. Омлет уже пропал, но суп можно разогреть на плитке возле пишущей машинки Джека.

(Ну еще бы, да смотри, чтоб тебя не убили, если он там, внизу, с ножом.)

Венди подошла к туалетному столику, пытаясь стряхнуть окутывающую ее пелену страха. По столику оказалась рассыпана горстка мелочи, лежала пачка талонов на бензин для казенного грузовичка, две трубки, которые Джек повсюду возил с собой, но курил редко… и связка ключей.

Она взяла ее, подержала, а потом положила обратно. Идея запереть за собой дверь спальни пришла ей в голову, но привлекательной не показалась. Дэнни спал. У Венди промелькнула смутная мысль о пожаре и еще о чем-то, что зацепило ее куда сильнее, однако это Венди из головы выкинула.

Она пересекла комнату, нерешительно постояла у двери, потом достала из кармана нож и сжала деревянную рукоятку.

И открыла дверь.

Короткий коридор, ведущий к их спальне, был пуст. Через равные промежутки на стенах ярко горели электрические светильники, выгодно выделяя синий фон ковра и вытканный на нем извилистый узор.

(Видишь? Никакого буки.)

(Да нет, конечно. Им надо, чтобы ты вышла из спальни. Им надо, чтобы ты сделала какую-нибудь бабскую глупость, чем ты сейчас и занята.)

Она опять помедлила, вдруг почувствовав себя совершенно несчастной, не желая покидать Дэнни и безопасную комнату, но в то же время ей обязательно нужно было убедиться, что Джек по-прежнему заперт и не представляет угрозы.

(Ну конечно же.)

(Но голоса)

(Не было никаких голосов, это все — твое воображение.)

— Нет, не ветер.

От звука собственного голоса Венди подскочила. Но прозвучавшая в нем страшная уверенность заставила ее двинуться вперед. Сбоку болтался нож, лезвие ловило блики света и отбрасывало на шелковистые обои «зайчиков». Тапочки шелестели по ворсу ковра. Нервы пели, как провода.

Она добралась до того места, где главный коридор поворачивал, и заглянула за угол. От предчувствия того, что там можно увидеть, рассудок Венди оцепенел.

Видеть было нечего.

После секундной запинки она обогнула угол и пошла прочь по главному коридору. С каждым шагом к окутанному тенью колодцу лестничной клетки ужас рос, а сознание того, что она оставила спящего сына одного, без защиты, крепло. Ноги, обутые в тапочки, ступали по ковру все громче, так ей казалось. Дважды Венди оглядывалась, чтобы удостовериться — не подползает ли к ней что-нибудь сзади.

Она добралась до лестницы и положила руку на холодную колонку перил. В вестибюль вело девятнадцать широких ступеней. Она достаточно часто пересчитывала их, чтобы знать. Девятнадцать покрытых ковром ступенек и ни единого Джека, который бы скрючился на одной из них. Конечно, нет. Джек заперт в кладовке, за толстой деревянной дверью, на здоровенный стальной засов.

Но в вестибюле темно и — ох! — в нем столько теней…

Сердце ровно и тяжело заколотилось у Венди в горле.

Впереди, чуть левее, издевательски зияла латунная дверь лифта, приглашая войти и прокатиться.

(Нет, спасибо)

Внутри вся кабина была украшена розовыми и белыми гофрированными лентами серпантина. Из двух взорвавшихся хлопушек разлетелось конфетти. В дальнем углу валялась пустая бутылка из-под шампанского.

Позади себя Венди ощутила какое-то движение и резко обернулась, чтобы посмотреть на те девятнадцать ступенек, которые вели к площадке третьего этажа, однако ничего не увидела. Тем не менее ее не покидало ощущение, что краешком глаза она уловила, как в более глубокую тень коридора наверху, прежде чем она сумела разглядеть их, отпрянули какие-то существа.

(существа)

Она снова посмотрела вниз.

Правая ладонь, сжимавшая деревянную рукоять ножа, вспотела. Венди быстро переложила нож в левую руку, вытерла правую о розовый махровый халат и перебросила нож обратно. Почти не сознавая, что рассудок скомандовал телу начать движение вперед, Венди принялась спускаться по лестнице: левой, правой, левой, правой; свободная рука легонько касалась перил.

(Где же гости? Ну, не дайте же спугнуть себя, вы, сборище заплесневелых простынь! Подумаешь, перепуганная баба с ножом! Давайте-ка чуть-чуть музыки! Чуть-чуть жизни!)

Десять шагов вниз, дюжина, чертова дюжина.

Сюда из коридора первого этажа просачивался скучный желтый свет, и Венди вспомнила, что следовало зажечь свет в вестибюле — либо у входа в столовую, либо в конторе управляющего.

И все-таки свет падал откуда-то еще — белый, неяркий.

Лампы дневного света. Конечно же. В кухне.

Она задержалась на тринадцатой ступеньке и попыталась вспомнить: когда они с Дэнни уходили, погасила она свет или нет. Вспомнить просто не удалось.

«Сияние» читать онлайн книгу автора Стивен Кинг на MyBook.ru

Моя оценка относится только ко второму роману Доктор Sleep. Не знаю. Нового из Кинга я не читал давно. Я не читал почти ничего что вышло после 2000-ых. Я не знаю зачем надо было писать продолжение этого романа. Он закончился вполне полноценно и закончился там где надо. Честно говоря это самая страшная книга (Сияние) которую я читал у него. Там есть все что нужно чтобы держать в напряжении. И Кинг алкоголик, молодой и с оголенными нервами значительно лучше умел пугать и погружать в свои книги. Что касается продолжения… Могу сказать что сложилось ощущение будто читаю какой то роман Диккенса. И ничего против него не имею. Но Диккенс писал по большей степени романтические сказки, очень себе наивные. И ладно бы если это было в вымышленном мире, но и поступки людей такие же дутые. В периоды горя и отчаяния они ведут себя как фотомодели на препаратах. Прыгают бегают, смеются и резвятся.
В книге Кинга тоже самое. Взять ту же двухметровую бисексуалку в цилиндре (что то есть такое от сказочной ведьмы в колпаке и с одним зубом, шамкающей и мешающей зелье из котла, отдающей в жертву маленьких младенцев). Ее команда сплошь коты Базилио и прочие горлумы, единственная страшная деталь которых — они иногда пьют пар из детей обладающих даром сияния… По сути это даже не взрослые люди а хулиганы (в их поведении нет взрослых поступков это сказочные эльфы и тролли, глупые и недалекие). И это вместо пугающих сцен с вылезанием из ванны трупа гниющей женщины в отеле где бродит сходящий с ума отец????? который замело снегом? are you fu///ng serious? на сияние героев в первом романе я даже не обращал внимания. Самое страшное это когда ты ложишься спать и не знаешь проснешься ли завтра. Когда находишь записи отца где написано одно и тоже слово много и много раз. Отца алкоголика, склонного к насилию и не контролирующего свои поступки?
Ладно прошло много лет и тут у нас маленькая девочка (гибрид героев из Поттера, Сумерек и прочего), в ней может найти что то свое любая девочка подросток. Любит попсу, смотрит игру престолов или там смотрит фильмы Сумерки. и вот она сражается с этой ведьмой! и как??? посредством алкаша в завязке Денни (герой первой книги). Они крутят какие то колеса, перемещаются в тела друг друга… Даже смерти в книге описаны как то сказочно (особенно если принять в учет факт что ни один из главных героев не умер, исключая прабабулю девочки, которой итак давно пора), плохие ребята в книге просто исчезают (выпадают из цикла)… 600 страниц о том как девочка скачет из тела в тело, c Денни Торрансом. Опасности нет. Девочка просто уходит в астрал там блуждает и возвращается обратно в свою комнату с плюшевыми мишками… В конце вас ждет развязка в духе Бразильских сериалов, все мы в мире братья говорит автор! подумай может тот утырок через дорогу??? может он твой сводный брат? jeeezzzz
Короче писать об этом можно много. И надо признать оно того не стоит. Я не знаю зачем надо было писать сказку в качестве продолжения такого сильного романа. Играют ли тут роль деньги, или старина Кинг просто наконец остепенился и умиротворился и теперь пишет книжки для детей…. не знаю. Одно знаю — семь сотен за этот роман это лохотрон, после которого не хочется верится в слова писателей глядящих на вас искренним взглядом и говорящих что они не смогут писать дальше если вы будете книжки тупо из сети тырить. Ну купил я этот том (только один, потому что сияние у меня есть), и понял что меня ээээм…. сказать цензурно — обманули. Под шумок продали тухлятину… Ну да ладно. Я взял еще томик Сартра и Камю, а эти ребята меня никогда не расстраивали. Да и то что я скачал бы их книжки, думаю вряд ли бы обиделись. Бизнес и искусство две вещи, которые должны жить параллельно. Может я и наивный романтик, но когда писатель пишет книгу в угоду публике, то он уже не писатель а мастер. Он делает столы, качественные, удобные… На этом все.

Свечение (комплект из 2 книг) — Стивен Кинг

Вот и ещё одна книга Кинга в моём читательском активе. И мне — понравилось. Но сначала я всё-таки поворчу. А потом похвалю. И то и другое, очевидно, буду делать со спойлерами, так что не читавших прошу быть осторожными.
После 4 прочитанных романов, 1 повести и двух рассказов Кинга, из которых только один роман был оценён на 4,5, остальные — на 5, от автора не получается ничего не ждать, хоть я очень стараюсь в последнее время отмести все завышенные ожидания по части новых книг, потому что чрезмерное предвосхищение — мешает.
Но тут я уже не сомневалась, что если Кинг, значит — качество. Так и получилось, в этом — не ошиблась! И, думала я, если Кинг, то значит абсолютно новый неожиданный сюжет и все его составляющие. А вот тут немного споткнулась. На первом же сне Дэнни, где некто озверевший (с первого сна мне было ясно — кто) пытается убить мальчика молотком. Снова кровь и «кусочки чего-то белого, что может быть только человеческим мозгом».
Привет, картинка из «11/22/63» и «Оно». Тот же разъярённый взрослый, почти то же орудие преступление (только тут молоток для игры, но всё-равно именно молоток, буквально качующий из книги в книгу), та же кровь и мозги (кусочками). Ну аыыы, если так нужны сцены насилия, его же, увы, существует много, в самых разных видах! И орудий расправы — море, и в расчленёнке можно упоминать, ну, я не знаю… кишки там, ещё что-то… Тоже будет натуралистично, гадко и страшно. В общем, с повторяющегося оборота я приуныла.
И да, прочитав, что книга «полна мистики и саспиенса» я ожидала всё-таки тёмную сказку с запредельными силами и потусторонними чудовищами. И… они тут были, был шикарный жуткий живой отель с призраками, старинные часы с фигурами, разыгрывающими отвратительные сцены, затянувшаяся вечеринка, ожившие кусты… Только я уже читала не про это. Для меня это снова до боли реалистичная история о травме, передающейся из поколение в поколение, о семейном насилии, в котором страдают — как это всегда бывает — самые невинные, в данном случае — ребёнок, хотя, по сути, женщина и ребёнок. Да, мне очень нравится линия Уэнди и сама Уэнди, эта книга ещё и о материнстве, о силе материнской любви, о материнской отваге. И, мне кажется, то, что с такой токсичной матушкой Уэнди всё равно смогла стать хорошей мамой своему сыну — это дорогого стоит и очень много уважения у меня вызывает.
Очень точно Кинг пишет про передачу травмы, про повторение родительского сценария. Тут браво, бис и аплодисменты, конечно. С самого начала я Джеку даже немного симпатизировала. Потом всё сильнее и неистовее его ненавидела. А в самом-самом конце на какой-то миг пожалела снова. Всё же… кто тварил все эти кошмарные вещи — Джек или Отель? Смог бы отель попасть в Джека, если б в нём уже небыло всей этой чёрной дыры аутоагрессии, переплавляющейся в тягу к насилию?.. Кинг умница, он не даёт однозначных ответов.
Но, быть может, Джек смог бы выбраться из всего того дерьма, в которое успел окунуться, стать известным писателем, выгнать из головы своего папашу и прожить нормальную жизнь, любя и будучи любимым, если бы не согласился на работу зимнего смотрителя?..
А ещё мне очень понравился Холлоран. И трогательная сцена, такая небольшая и такая прекрасная, где, когда он берет снегоход чтобы домчаться до отеля в страшный день его гибели, местные жители отдают Холларану варежки, тёплую куртку… А потом их встречают огнями, с термосами горячего питья. Мне нравится то, что Кинг не забывает показывать, что, какой бы ужас ни творился, хорошие люди были и есть в этом мире.

Следующей у Кинга возьму, наверное, какую-нибудь контрастную по тематике книгу. Но это не точно. 😉

Узел Верных | Стивен Кинг Вики

Узел Верных (ориг. The True Knot) — группа бессмертных. Это своего рода вампиры, которые получают свое бессмертие благодаря тому, что питаются «паром», извлекаемым из детей с сиянием. Группу возглавляет Роза Шляпница.

Представители Узла Верных получают свою силу благодаря «пару». «Пар» — это силы людей с сиянием. Жертвами Узла Верных становятся дети. Узел Верных запасает пар и хранит его в канистрах. Мало кто из Узла Верных и сам обладает сиянием, хотя все их них владеют теми или иными способностями. Например, некоторые могут вычислять местоположение других людей («локаторы»), другие обладают даром убеждения.

Представители Узла Верных не питаются взрослыми, для них это, как поесть испорченное мясо старой коровы. Если же взрослый обладает полезными способностями, Узел Верных обращает его и принимает в свою группу. Процесс превращения мучителен, и не все проходят его до конца, многие умирают. В процессе превращения инициируемый вдыхает пар, после чего начинает испытывать боль убитого ребенка, которому этот пар принадлежал. Инициируемый то исчезает, то вновь появляется, и так несколько раз. Если процесс обращения завершен успешно, новоиспеченному члену Узла Верных дают еще пар.

Узел Верных — это очень древняя группа. Многим их представителям несколько веков. Смерть в группе встречается очень редко, а потому представители Узла Верных сильно переживают, если кто-то из них уходит. Сама смерть очень мучительна. Умирающий проходит через так называемые «циклы», и то исчезает, то вновь появляется. Этот процесс аналогичен тому, что происходит во время обращения.

Членов Узла Верных можно убить, как обычных людей. Помимо этого, ее представители не обладают иммунитетом, который современные люди получают благодаря вакцинации. Путешествия на самолетах плохо сказывается на самочувствии представителей Узла Верных, а потому они избегают перелетов.

Большую часть времени они ведут кочевую жизнь, подобно цыганам. Они являются бизнесменами, а также владеют различными стоянками и зонами отдыха. Бизнес служит своего рода прикрытием для кровавых делишек Узла Верных. У представителей Узла Верных всегда в наличии необходимые документы и бумаги. Одна из «штаб-квартир» Узла Верных находится неподалеку от Сайдвиндера, штат Колорадо, в месте, где ранее располагался отель Оверлук.

Имена представителей Узла Верных больше похожи на прозвища, но сами они так не считают. При взаимодействии с людьми они используют традиционные имена. Точнее, смертных Узел Верных за людей не считает, для них они «лохи». Соответственно, никакой этической проблемы в их убийстве нет. Настоящими же людьми Узел Верных считает только себя.